@__@

От как мы работаем! Полдня значит я на "баше", а после обеда в "Записках жены программиста"! Божеее... Болит живот от смеха, щеки трещат, в глазах - нездоровая мысленная гжель... Заочники непонимающе лыбются и впадают в ответную эйфорию, преподы стараются не встречаться взглядом, завистливые, сцуко... Коллеги с удовольствием вкушают сию "жизненную мудрость" и смеются в ответ! Эх, всегда б так...

@темы: оказалось как в сказке

---

Для Naja-Red Devil! :)

Ну, вот я и выполняю твой заказ... Сделала парочку картинок, надеюсь тебе понравится!

Шульдих и лисы

(Эта мне особо нра - такие "детские" лисята-Шварсята)



(Шу и белая полярная лисица... *___* )







*заранее звиняюсь перед теми, чей арт ненароком утащила (это всё гугл проклятый), если что пните меня*

@музыка: Peace Orchestra - "Who am I?"

@настроение: ругательное, матом...

@темы: Weiss Kreuz, Мой фотошоп

---

на р...

Ну, да, сидю на работе... Нет, это на той неделе было "густо", а на этой пусто. Совершенно. Не знаешь чем себя занять, пока в очередной раз не зайдет в отдел студент или преподаватель и не начнет требовать/спрашивать у тебя невесть что... Алексей Николаичъ поехали уже на обед, а? Ты цвяточки жене увезешь, а то я боюсь, что они в этом капетике, которым ты их накрыл, задохнутся. Да, удобрение ничего, но лучше б ты не поливал горшок - у нас еще не весна, и с избытком воды в почве, да по нашему морозцу, да через весь город, не катит ну никак... Красивые цвяточки, кстати. Надо бы тож заглянуть на первый этаж, купить чего-нить бабушке. А то болеет вся, хоть чем-то порадовать. А вот домой из принципа покупать не буду, хотя очень хочется. Во-первых, кошки. Ну, мамкины цветы уже все погрызены - не жалко. Иной раз даже сама науськиваю: "Прааавильно Сонька, накопай-ка червячкоффф, на рыбалку пойдем...". А во-вторых... из принципа перед мамашей - надоело, просто чертовски надоело, что везде и всюду лезет...
Ненавижу... Ненавижу это "никотиновое голодание" на работе. Нет, никто не запрещает, но увольте. Слушать очередную нотацию директора, вдумчиво кивать головой и глупо улыбаться... Придется терпеть. Хотя очень сложно, потому что скучно. Вот по утрам да, минут за 40 я успеваю 3 штуки, незаметно для себя, выдуть, пока окончательно не проснусь. Но одна сигарета раз в 4 часа - это мрак (имхо, как сейчас выражаются). А вот вечером, точнее даже ночью, когда можно запереться на кухне в обнимку с ноутом и не считать ничего и не озираться по сторонам...
3 день невыносимо болит спина. Угораздило меня погулять на выходных. Вот уж действительно "радость жизни" - ни согнуться, ни, тем более, в обратную сторону... Это убивает и без того паршивое настроение... Ведь чувствовала еще с выходных, что начинает затягивать. Сидит уже где-то совсем близко... Уже давно... Но не избавилась от этого вовремя, теперь придется мучиться. Как на воздушном шаре, блин, если вовремя не скинуть балласт, выше не подняться... Тяжело. По вечерам особенно. И привычка еще эта дурацкая: слушать музыку на "репите". Опять взбрыкнула, накинула петлю и не пускает. Ох, помню я было у меня так с "Комой" Апокалиптики, думала повешусь... Щас вот "Константин"... Откуда что берется?

@музыка: что-то там "ля-лякает" в голове...

@настроение: голодное

@темы: оказалось как в сказке

---

"Max Pain"

@темы: Скрины

---

****

Хотя и в романтике есть свой шарм, она от этого не менее глупа, чем садомазохизм. Самое смешное, что без обоих твое существование бессмысленно. А душа при всем при этом напоминает клубок спутанных черных веток терна и увядших цветов… Обагренных кровью… Куда же без нее? Она движет телом. Она движет душой. Заставляет мыслить и чувствовать. Правда, только когда проливается на свет Божий… Неважно, из тебя или кого-то другого. Она тает, сочится через всю твою жизнь. Проступает сквозь старые фотографии. Капает с прикосновений ко стенам и столам. Рвется на свободу из каждого твоего выдоха. Существование, затянутое в кровавую сеть своих собственных желаний. Глупый шарм романтики и садомазохизма…

@музыка: "Constantine" (end titles)

@настроение: +..+

@темы: Innocent lies

---

Мои обоины с шипперских воин (за Шу/Ранов).

@музыка: саунды из "Константина"

@настроение: сидропотребительное

@темы: Weiss Kreuz, Мой фотошоп

---

Cessibo Isida, дароф! =)

Ну, вот раз есть такая традиция: приветствовать постоянных читателей, то я, наверное, буду ее поддерживать...

@темы: Мой фотошоп

---

Аглая 2! И вам! =)

@темы: Мой фотошоп

---

Да, да, и засяду винду переставлять - достала глючить, тварь неблагодарный!

---

D-umka! Для тебя!! =))

@темы: Мой фотошоп

---

Yohji Kudo-san! И вам здравствуйте!! =)

@темы: Мой фотошоп

---

Тяпница...

Ну, вот рабочая неделя кончилась, так сказать... Ну, по крайней мере, для меня. Так как сессия у нас в самом разгаре, то есстесно работаем и в выходные, но дежурство по очереди, и в этот раз очередь НЕ моя!! Ура! Поэтому я с "чистой" совестью (и всеми остальными частями тела) поползу сейчас в магазин за пивом. Да! Спокойный вечер, сигареты, в обнимку с ноутом и бутылочкой... А то всю неделю, как грузчик продовольственного магазина - "ни минуты покоя!!"
Эх! Жизнь хороша, когда спишь не дыша...
-----------
О! Вспомнилось про грузчиков:
"- Один грузчик мебельного магазина заявил, что когда в узкую дверь квартиры протаскивают шкаф, то люди делятся на 2 категории: первые кричат: "Осторожно, полировка!", вторые - "Осторожно, руки!"..." *печально...*

@музыка: Da Octopuss - "Le mur"

@настроение: в Багдаде все умерло...

@темы: оказалось как в сказке

---

IV. Глава

IV. Глава

Проходит неделя, и я потихоньку прихожу в себя. С Джеком мы не видимся, но Карен несколько раз звонила. Сначала сказала, что с ним вроде как все хорошо. И с ней и с ним беседуют психологи, так что все должно наладиться. А в последний раз она извинялась… Похоже, этот придурок рассказал ей о том, что между нами произошло. Поэтому она посчитала себя виноватой в том, что ее сын способен на такое… Но меня это ничуть не волнует. Сначала я подумывал вернуться к своим прежним родителям, но передумал. Если Джек еще раз попытается сделать что-то с собой, я хоть буду рядом и смогу надрать ему задницу, так что я остаюсь. Но теперь мне придется обдумать свое поведение с Джеком. И вообще подумать о нем. Во мне просыпаются противоречия, и мне с каждым днем все труднее и труднее разобраться в своих чувствах. Я его не простил, но теперь я совершенно не понимаю, как себя с ним вести. Я никогда никого не любил, и меня не любили, но теперь… Я не знаю, что мне делать…
Я теряюсь во времени и перестаю замечать, как дни сменяют друг друга. От Джека почти ничего не слышно. Он то запирается дома, то пропадает, то где-то пьет. Но хоть предупреждает родителей. И я перестаю за него беспокоиться. Нам не нужно пока встречаться. Мы оба должны осознать то, что чувствуем. А я, ко всему прочему, наверное, должен его простить. А получится ли? Не знаю… боль слишком глубоко. Ее не заглушить, но, наверное, можно утопить в океане другой боли. Или Джек забудет обо мне. Что ж, я подумаю над этим вопросом…
Вечер, тихо. Опять льет дождь, и я не хожу сегодня на улицу. Я сижу на окне в сумраке комнаты, наблюдая, как капли стекают по стеклу. Раздается щелчок дверного замка, и я слышу, как Грей раздевается в прихожей. Меня вдруг что-то настораживает, и я решаю выйти из комнаты. То, что я вижу, шокирует меня. Грей пьян. Он шатается и рьяно стаскивает с себя мокрую одежду. Но больше всего он зол. Это видно по лицу и резким, отрывистым движениям. Грей уходит на кухню и тут же возвращается с бутылкой виски в руке. А я стою в коридоре и не могу ни пошевелиться, ни что-то сказать. Он уходит в свою комнату, а я думаю идти к нему или нет. По всей видимости, произошло что-то серьезное, но я не могу оставить все так, как есть. Я не могу оставить его одного в таком состоянии. Я беру на кухне стакан и решительно топаю к Грею.
Он сидит в кресле. Взгляд направлен в никуда, и он только на автомате прикладывается к горлышку. А я подсаживаюсь к нему и молча протягиваю стакан.
- Уйди, - тихо просит Грей.
- Я тебя не оставлю, - также тихо шепчу я.
- Дай мне побыть одному! – срывается Грей, но, похоже, он просто не понимает, что говорит. То, что внутри него сейчас, рвется наружу, и он не может себя сдерживать.
Мы долго молчим, а потом я забираю у Грея бутылку и наполняю свой стакан. Медленно пью обжигающую жидкость, но почти не чувствую ее вкуса… А Грей вдруг кладет голову ко мне на колени и я ощущаю, как стремительно намокает ткань моих брюк. Что же случилось?... Я тихонько глажу брата по голове, успокаивая. В конце концов, когда рыдания немного стихают, я слышу судорожный шепот.
- Он… С другим… – и я тут же стремительно его обнимаю. Внутри меня опять начинает разверзаться черная бездна, и я стою на ее краю и смотрю вниз. Если сейчас позволить себе упасть, пути назад больше не будет. Но я никогда не останавливаюсь и не ищу пути обхода. Поэтому я вдыхаю полной грудью и отталкиваюсь от края… Все, преград на моем пути больше нет.
Я крепко обнимаю Грея, но пора действовать. Поэтому я осторожно высвобождаюсь из его объятий и ухожу, бросая на пороге: «Скоро вернусь…»
Я знаю, где живет Алекс – бывал у него несколько раз с Греем. Поэтому сейчас мне не составляет особого труда найти его. Еще с улицы я замечаю, что в его окнах горит свет, а это значит, все будет просто до безумия. Я поднимаюсь и звоню в дверь. Алекс открывает, и я молча вхожу. У него красные глаза и взгляд точно такой же, как у Джека, тогда, в больнице. Что ж, значит дело тут не в простой измене…
- Рен, что-то случилось? – голос Алекса абсолютно пуст и не наполнен никакими эмоциями. Похоже, что и этот предпочел бы сейчас остаться наедине с самим собой. Вот только я не позволю.
- А то ты не знаешь! – я, неожиданно для себя, срываюсь на злое рычание. – Мне плевать, что у вас там случилось! Но я его сейчас оставил там одного! И если он с собой что-нибудь сделает, я тебя никогда не прощу! Клянусь, я тебя убью!
- Рен… – только и может произнести Алекс. Ненависть в моих глазах пугает его, но я и не собирался с ним цацкаться.
- Бегом к нему!! – рычу я, и Алекса это окончательно выводит из ступора. Он молниеносно одевается и выскакивает за дверь, а я обессилено прислоняюсь к стене. Все. Если сейчас что-нибудь случится, я просто сорвусь, и без крови здесь не обойдется…
От раскрытой двери тянет холодом – Алекс так торопился, что она не захлопнулась. Я подхожу к двери, выглядываю на лестничную площадку и сердце тут же екает у меня в груди. Меня пробивает нервная дрожь, но я не могу пошевелиться – на лестнице стоит Джек…
Он спускается на площадку и вдруг ухмыляется, заглядывая мне в глаза.
- Резво твой дружочек убежал. Наверно в магазин за резинками? – зло спрашивает он, и меня опять колотит. Он что, решил, что Алекс – мой любовник?! С ума сойти… Но раз так…
- Угу… – елейным голоском тяну я и сладко потягиваюсь. Ненавижу, когда со мной разговаривают в таком тоне, а особенно, когда задевают моих друзей. – Надеюсь, он скоро, а то мне уже не терпится…
Я как бы невзначай провожу рукой по груди и не замечаю, как Джек бросается ко мне. Он вталкивает меня в коридор и захлопывает ногой дверь, а потом прижимает к стене и начинает стаскивать одежду. Все происходит так быстро, что я не успеваю даже отреагировать. А Джек матерится на ходу…
- Шлюха!! Значит, тебе я противен, а он – нет!! Ублюдок! Скольких еще ты обслуживаешь?!
Он приникает к моим губам и яростно целует, не давая возможности ни вырваться, ни ответить. А потом тянет в комнату и опрокидывает на кровать. Только не это…
- Ты только мой! Слышишь?! Я никому тебя не отдам! – рычит он и раздевается, удерживая меня под собой своим весом. А я молчу и даже не пытаюсь вырваться. Все будет так же, как и в прошлый раз, но сейчас я свободен и могу остановить его. Но я не делаю этого… Зачем? Будет только хуже… Тогда он просто убьет меня. Но это меня не пугает, да и не в этом дело. Просто и я не могу так больше… Я должен дать ему то, что он хочет. Пусть… Я не верю ему, я не верю в его чувства, но… Мне уже все равно. Я заталкиваю подальше свой инстинкт самосохранения и затыкаю гордость. Я устал. Пусть делает, что хочет. Джек зацеловывает мою грудь, оставляет на шее кровоточащие засосы, кусает соски и с силой трется о мой пах. А я не могу даже закрыть глаза, ощущая, как накатывают волны боли. Я тону в них… Джек входит в меня резко, одним толчком и начинает быстро двигаться. А я прокусываю губу, но даже не думаю кричать. Между ног становится мокро, и я рассеянно думаю о том, как объяснять Алексу окровавленные простыни. Джек кончает и наваливается на меня, и мне кажется, что я сейчас потеряю сознание, но перед глазами все проясняется, отзываясь на самый сильный последний толчок боли. Я медленно дышу, силой заставляя легкие выталкивать воздух. Я пытаюсь привыкнуть к боли. В конце концов, только она всегда была со мной…Дыхание Джека быстрое и рваное, но глаза закрыты, и я понимаю, что он просто отрубился. Похоже, это и для него стало апогеем стресса. Нервный срыв и тут же физическая разрядка. Неудивительно, что он потерял сознание. Я тихонько выбираюсь из-под него и встаю на ноги. По-моему, я слишком самонадеян – ноги подкашиваются, и я падаю обратно на кровать. Что ж, придется потихоньку… Я кое-как добираюсь до ванной. Долго лежу в воде, словно под горячим покрывалом, а потом не замечаю, как вырубаюсь сам. Темнота окружает меня и проясняется. Когда я открываю глаза, вода в ванной чуть теплая, но боли почти нет, и я снова пробую встать на ноги. Во всем теле слабость, но я могу сохранять вертикальное положение, и это радует. Я долго стою под душем, а в голове абсолютно пусто… Наконец, я выхожу из ванной и иду на кухню. Все равно я собирался здесь ночевать, так что не мешает проинспектировать шкафы Алекса на наличие спиртного. Нахожу початую бутылку водки, но сил идти искать сигареты уже нет, поэтому я беру сигареты Грея. Алекс не курит, но всегда держит пачку для брата. Так, она валялась где-то на подоконнике… Я осторожно сажусь за стол, но боль тут же дает о себе знать. Острые иглы пронзают все тело, и я тяжело дышу, но не двигаюсь. Я подчиняюсь ей… И почти наслаждаюсь… Я наполняю стакан, приваливаюсь спиной к стене и подтягиваю ноги к животу. Боль становится просто невыносимой, но я не меняю положение. В любом случае будет больно, но так – даже лучше. Я просто дождусь, когда боль переполнит меня, когда станет абсолютно нестерпимой, и выпущу ее на свободу…
Я медленно пью. Водка обжигает горло и растекается в груди колючими горячими шариками. Тоже приятно… От сигарет дерет горло и трудно дышать. Я полностью успокаиваюсь, как в старые добрые времена… Я усмехаюсь про себя и понимаю, что уже пора. Раз меня пробивает на смех в таком состоянии, значит, будет истерика. Будут и смех, и слезы, но они мне не нужны. Чтобы избавиться от боли у меня есть способ получше… В ящике стола я нахожу старое лезвие. Оно, конечно, тупое, но это и не играет особой роли. Не важно насколько это будет больнее. Я глубоко всаживаю лезвие в кожу и провожу им от запястья до локтевого сгиба. На обеих руках. Пересекая линии старых шрамов. Пусть… Я не задену крупные вены и нервы, но крови и боли будет достаточно. Я кладу локти на согнутые колени, позволяя крови свободно течь на пол. Я свободен… Такого сильного чувства эйфории я еще не испытывал. В этот раз меня «зацепило» особенно глубоко… Я медленно вдыхаю густой запах крови. В голове по прежнему пусто, и только тихий шорох капель отдается в ушах. Боль постепенно стихает… Вся боль. И душевная и физическая. Просто это – обманчивое впечатление, что вместе с кровью тебя оставляет боль души. Словно вместе с ней утекают в ничто все эмоции, все бессилие и отчаяние, вся злость и ненависть, вся жизнь… Но я не умру – раны не настолько серьезные. Я просто рождаюсь заново с каждой упавшей на пол каплей крови. Это сродни медитации. Я перестаю замечать время и пространство, погружаясь в себя. В свое тело и душу. Настолько глубоко, насколько мне позволит освободившееся пространство. То место, которое сейчас покидают боль и страдания… Я расслабляюсь, я плыву по течению, я живу… Возможно, кому-то это показалось бы ужасным, но для меня это не так. Это прекраснее многого, что я видел. Это интимнее, чем самые изощренные ласки. Это успокоительное, сильнее чем любые лекарства. И… да, это противно. Это больно. И это – ужасно. Но это позволяет мне жить. Дает мне силы держаться. Дарит мне успокоение и мир с самим собой и окружающими… Это – я.
Не знаю, сколько проходит времени, когда тихие шаги отвлекают меня от моего «внутреннего самосозерцания». Из-под полуприкрытых век я замечаю движение и перевожу взгляд на вход в кухню. Джек… У него абсолютно ошалелые глаза… Я еще никогда не видел, чтобы он был так напуган. На слабых ногах он подходит ко мне и падает на колени.
- Рен… Зачем… Ты… – еле шепчет он, осторожно касаясь моих ладоней. Ох, вот только не ему об этом спрашивать. Я ведь не ты, и не совершу самую большую ошибку в своей жизни.
- Уходи… – шепчу я, и устало отмечаю, что слезы все-таки будут, не понимая, что холодные струйки уже текут по моим щекам. – У-хо-ди.
- Рен… – Джек и сам собирается расплакаться, заглядывая в мои глаза. Он зло всхлипывает и бросается в комнату. Через пару минут он возвращается с аптечкой и начинает хаотично расшвыривать таблетки и пузырьки. Наконец, находит вату, смачивает ее водой, осторожно оттирает, уже запекшуюся, кровь на моих руках. Потом он достает бинт и накладывает повязку. Белые ленты плотно обхватывают руку и тут же пачкаются красным.
- Рен, - опять зовет он, но я не даю ему продолжить.
- Уходи, - твержу я, но парень, похоже, не знает меня совсем.
- Рен, прости меня…
- Убирайся прочь! – кричу я и плачу в голос. Навзрыд. Прижимая ладони к лицу, чувствуя, как раны опять наливаются кровью…
Джек замолкает, а потом разворачивается и уходит. Он быстро одевается, и как только я слышу звук закрываемой двери, меня прорывает опять. Я долго плачу и никак не могу успокоиться. От былого спокойствия и эйфории не остается и следа, и меня захлестывает новая волна боли. Боже… Сколько же ее будет?... За что я должен так страдать? Почему все это случилось со мной? Зачем он так…? Чего он пытается этим добиться? Разве это любовь?... Я уже ничего не понимаю…
Я сижу на кухне до самого утра. Не замечая, как рассветает и солнечные лучи начинают нещадно бить в окна. Только к полудню я понимаю, что мне не продлить это одиночество вечно. Жаль… Как бы мне хотелось остаться в этом заточении навсегда… Я медленно одеваюсь и принимаюсь за уборку. Боль во всем теле притупилась, но ходить еще трудно и руки покалывает. Ничего, мы это не раз проходили, справимся. Я вытираю кровь на кухне и убираю со стола. Бутылка пуста, и я теперь должен Алексу, а вот что делать с испачканной постелью, ума не приложу. Но ничего, Алекс меня поймет. А это значит, ему все придется рассказать. Черт… Если Грей узнает, он убьет Джека. Но это еще полбеды – если он увидит мои руки, он убьет меня. А вот это мне совсем не нравится. Но мне все равно придется идти домой…
У подъезда меня охватывает страх. А что если с Греем что-нибудь случилось? Или с Алексом? Я тогда сам не переживу… Я несусь по лестнице, еле попадаю ключом в замочную скважину и врываюсь в квартиру. А из кухни, как ни в чем не бывало, выглядывает Алекс.
- Рен, ты чего? – удивленно спрашивает он, а я вдруг замечаю, что на нем фартук, а из кухни доносится аромат свежего кофе, и начинаю совершенно безумно улыбаться.
- Испугался…. За вас…. – я вспоминаю, что на лестнице чуть не задохнулся, и начинаю тяжело дышать, а Алекс улыбается.
- Все в порядке. Ты как раз к обеду.
И я так счастлив, что забываю обо всем и бреду на кухню, стягивая на ходу рубашку. Все равно ни одной пуговицы на ней не осталось…
- О, привет! – Грей улыбается и с аппетитом уплетает мандарин. Чучело… – Мог бы хотя бы предупредить, что останешься у Алекса, а то мы ждали… Ждали… – корка мандарина выпадает из рук Грея и я понимаю, что совершил самую большую глупость в своей жизни. Я придурок! Я же совсем забыл, в каком я состоянии… Повисает молчание и я ощущаю два совершенно обжигающих взгляда на моем теле и руках. Да-а, картинка маслом, что называется… Шея в засосах, да что шея – вся грудь и живот в красных отметинах. Губы распухли и на руках… Два окровавленных бинта… Что сейчас будет…
- Откуда. Все. Это, - голос Грея, словно лед. Он встает из-за стола и идет ко мне, а я невольно пячусь назад и опускаю глаза.
- Это… – слова комом застревают у меня в горле, и я замолкаю. Но Грей и не собирается меня слушать. Он размахивается и с силой бьет меня в скулу. Я падаю на пол, но тут же пытаюсь встать. Алекс хватает Грея за руки и преграждает ему путь, а тот вырывается и кричит:
- Откуда это?! Ублюдок! Откуда?! Пусти меня, Алекс! Чертов гаденыш, что ты опять пытаешься сделать?!?!
А я не могу вымолвить ни слова, слезы катятся по щекам, и я просто сбегаю. Хватаю в коридоре куртку и выскакиваю за дверь. Мне никогда в жизни не было так стыдно…
Ну и вот… За что боролись, на то и напоролись. И я опять отсиживаюсь в парке. Глотая слезы и отчаянно всхлипывая… На мое счастье небо затянуло тучами, и прохожие поспешили из парка домой, боясь скорого дождя. А мне все равно… Опять… Что теперь делать? Что? Я совершенно не представляю… Я опять загнан в угол. Как мне теперь все это объяснять? Как мне искупать свою вину? Ведь в том, что произошло, виноват только я. Виноват в том, что довел Джека до такого состояния, да еще и спровоцировал… А в результате… Сорвался сам… Грей теперь ни за что не захочет меня слушать. Теперь он, наверное, меня ненавидит… Что бы я ни пытался объяснить, он не поймет и еще больше разозлится. Что же делать?...

Звонок в дверь раздается в тишине квартиры, как отчаянный вскрик. Алекс еле успокоил Грея, и теперь они оба молчали, размышляя над тем, что делать дальше. Алекс поднялся, чтобы открыть, но Грей его опередил. А вдруг это Рен? Нельзя позволить ему снова сбежать.
- Ты?... – Грей задыхается от гнева, видя на пороге Джека. Как этот ублюдок посмел сюда придти?!
- Рен… Дома?... – тихо спрашивает Джек. В конце концов, если его брат все о них знает, Джек сейчас не тот человек, которого бы они хотели видеть в своем доме.
- Нет. Но я полагаю, ты знаешь, почему он сбежал! – сердится Грей и хватает Джека за руку, втаскивая в квартиру. – И сейчас ты мне все объяснишь!
- Хорошо. Хотя бы это я должен сделать… – спокойно отвечает Джек и заходит, не глядя на ожесточенное и удивленное лицо Грея. То, что он сделал с Реном… Да, даже если у него и есть кто-то другой, Джек не имел права так с ним поступать! Он только все запутал и причинил Рену еще больше боли. Его руки… Когда Джек увидел кровь, его охватила паника. Рен не может так просто его оставить!... Потом, когда выяснилось, что Рен и не пытался покончить с собой, эти раны стали выглядеть еще болезненнее. А потом он его прогнал… И Джек… Он просто сбежал! Как он мог оставить его в таком состоянии?! К черту! Нужно было схватить его в охапку и ни за что не отпускать, даже если бы Рен вырывался и кричал. Теперь, он еще больше от него отдалится. Теперь он никогда не захочет быть с ним…
Они проходят на кухню и у Джека отвисает челюсть, когда он видит Алекса.
- Ты! Ты вчера был с Реном! – его охватывает безумная злость, хотя голос разума твердит, что сейчас совсем не время для ревности.
- Да. И что? – спокойно отвечает Алекс. – Точнее, это Рен был у меня. Нужно было уладить одно дело…
- Дело?! Теперь это так называется?! Как давно ты с ним спишь?! – не унимается Джек.
- Чего? – Алекс в недоумении. Чего себе напридумывал этот импульсивный недоносок?
- Алекс спит со мной, - раздается из-за спины Джека голос Грея. Джек медленно поворачивается к нему и удивленно смотрит в глаза, не веря. – Мы вчера… Сильно поругались. И Рен пошел к Алексу, чтобы поговорить с ним об этом и помирить нас. Он – мой любовник, и Рен тут ни при чем.
Джек обессилено садится на табурет. Вот и все. Теперь он окончательно его потерял…
- Я… Я увидел, как ты уходил от Рена… – тихо говорит Джек. – И подумал, что вы – вместе… Я приревновал. Я так обозлился… Что изнасиловал его…
- Что-о?! Что ты с ним сделал?! Ублюдок! – Грей хватает его за отвороты рубашки и зло рычит ему в лицо. – Я тебя убью!!
- Я не мог себя контролировать!... А он… Его руки все были в крови… Я не знал, что он способен на такое… – Джек уже даже не вырывается.
- Паскуда! Так это ты во всем виноват?! – Грей не унимается.
- Мы тоже в этом виноваты, - тихо произносит Алекс, и Грей недоуменно застывает.
- Грей, как ты не понимаешь… Рен… Ему слишком трудно напрямую выражать свои эмоции. Поэтому, он все держит в себе. Стресс копится, но всему бывает предел. И развязка в данном случае такова… – спокойно объясняет Алекс и смотрит на Грея. – Он ведь говорил тогда именно об этом… Но это и так не сложно понять. Все это время… Столько всего случилось. Мы с тобой, да еще и он… Неудивительно, что у него нервный срыв.
Грей отпускает Джека и садится за стол. Наливает в стакан виски и залпом выпивает. Боже, что же они все натворили…
- Он ведь рассказывал о своем детстве… Тебе не нужно было так реагировать, - еще тише говорит Алекс. – Кто теперь знает, на что он может решиться?
Джек и Грей одновременно вздрагивают и смотрят на Алекса, а тот только вздыхает.
- Где он? – Джек вскакивает из-за стола.
- Сбежал, - Грей не смотрит на него.
- Сбежал?! Почему? Что вы ему наговорили?! Что вы с ним сделали? – Джек срывается на крик и это еще больше усугубляет положение.
- А что с ним сделал ты?! Это из-за тебя он в таком состоянии!! – Грей тоже вскакивает и зло рычит на Джека.
- Успокоитесь оба! – повышает голос Алекс и тоже встает из-за стола. – Сейчас бесполезно выяснять, кто виноват. Давайте лучше поищем его…

…Я сижу на скамейке под густым деревом и смотрю в серое небо. Начинает смеркаться, и начавшийся дождь все никак не перестает. В голове пустота. И мне совершено не хочется ни о чем думать… Я слышу чьи-то быстрые шаги, и поднимаю голову, когда они останавливаются возле меня. Алекс?...
- Рен… Слава Богу, ты в порядке! – Алекс порывисто обнимает меня, а я недоуменно хлопаю глазами. Ну, не совсем в порядке, а причем тут это? Алекс устало садится рядом и переводит дух. Мы молчим, а потом я ляпаю первое, что приходит в голову.
- Алекс, я там… Постель тебе испортил… Кровь… И водку я выпил… – потерянным голосом говорю я. – Прости…
- Дурак! – смеется Алекс и опять меня обнимает. – Ну, разве об этом нужно беспокоиться?
Он гладит меня по голове, а я в который раз виню себя за этот глупый эгоизм. Все ко мне так хорошо относятся, а я продолжаю доставлять им неприятности. Ничему меня мои ошибки не научили. Ведь это уже было, как я мог снова оскорбить людей, которых так сильно люблю?
- Рен, пойдем домой, - тихонько просит Алекс, но я не думаю, что это хорошая идея.
- Нет…
- Пойдем. Никто не будет тебя ругать. А так мы заставим их еще больше волноваться.
- Их? – ну, Грей, это понятно, а кто еще? Неужели и отец об этом узнал?
- Грея и Джека. Он нам все рассказал…
- Джек… Рассказал?... – Боже, ну, какой же он дурак! Зачем он это сделал?!
- Да. Пойдем, - Алекс встает и тянет меня за руку. – Рен, не нужно больше убегать. Я понимаю, что с тобой происходит, но нужно объяснить это Грею. Он тебя слишком сильно любит, чтобы так просто простить. Поэтому пойдем, не будем усугублять положение…
И я просто подчиняюсь ему. В конце концов, Алекс прав: я не смогу вечно бегать от него. Мы идем домой, и Алекс вдруг начинает рассказывать об их прошлом. Как они познакомились, как жили, что чувствовали. И о Грее… О его чувствах… Его мать умерла. Отец вечно пропадал на работе, и заботы о сыне легли в основном на плечи бабушки. Он рос взбалмошным и диким ребенком. Необузданный, взрывной и неуживчивый характер лишили друзей и спутали со шпаной. Драки, гулянки, прогулы школы… Грей почти всегда был один… Только после встречи с Алексом, его душа обрела покой, - просто однажды вечером в темном переулке напали на 17летнего пацана, а Грей как раз проходил мимо… Теперь мне понятно, откуда у меня такая тяга к темным переулкам и приключениям. Но они, в конце концов, вместе, и я… С ними… И все счастливы… Но я не думал, что все будет так…
Дома Алекс заставляет меня принять горячий душ, а сам звонит Грею. Но у меня уже нет сил на разговоры. Я вываливаюсь из ванной и еле доползаю до кровати, мгновенно проваливаясь в глубокий сон. Пусть… Грей должен немного остыть. Но, может быть, Алекс поговорит с ним, и он не будет сильно меня ругать…

…- Как он? – запыхавшиеся Грей и Джек, стоят на пороге.
- В порядке. Спит, - отвечает Алекс и слабо улыбается, слыша синхронный вздох облегчения. Но, похоже, расслабляться еще рано…
- Ладно, с Реном я поговорю, но чтоб тебя возле него не было, - строго говорит Грей, поворачиваясь к Джеку.
- Ты не понимаешь!... – сердится Джек и не отводит взгляда от озлобленных глаз Грея. – Я его люблю…
- Это ты называешь любовью?! – срывается в ответ Грей, но Алекс тут же их перебивает.
- Тише вы! Разбудите, - Алекс встает между ними. – Об этом вы поговорите потом. А сейчас всем нужно остыть.
Повисает молчание. Грей и Джек меряют друг друга злыми взглядами, но Джек все-таки уходит. А Грей и Алекс садятся на кухне – нужно же хоть что-то решить…

Когда я просыпаюсь, в комнате полутемно. Мне кажется, что еще раннее утро, но будильник уверенно показывает, что время за полдень. Просто дождь не прекращается… Как и вся эта история…
Я приподнимаюсь на постели, но тут же падаю обратно. Голова раскалывается, горло распухло и даже дышать трудно. Только бы не заболеть… Я позволяю себе поваляться еще полчаса, но потом все-таки встаю. Нельзя же вечно оттягивать этот разговор…
Я умываюсь и топаю на кухню. Кружка горячего кофе и сигарета окончательно разбудят меня, прогонят головную боль и не позволят вконец потерять голос.
- Доброе утро, - Алекс улыбается, а Грей хмуро смотрит на меня.
- Доброе… – сиплю я и делаю первый обжигающий глоток, усаживаясь за стол: что ж, начнем «разбор полетов»?
- Грей, я…
- Не нужно, - останавливает меня Грей. Его голос спокоен и тверд, и это не сулит мне ничего хорошего. – Нам вчера все рассказал этот придурок, но это не значит, что я это так оставлю.
Грей взглядом указывает на свежие бинты на моих руках. Но я не буду оправдываться. Ничего уже не вернешь, я все равно не мог поступить иначе. Теперь, я могу лишь просить прощения…
- Прости… – я утыкаюсь носом в кружку и чувствую, как в горле поднимается противный ком. Только бы не заплакать… Это еще больше унизит меня в глазах брата. Подумает еще, что я пытаюсь его разжалобить. – Я не должен был этого делать, но… Я просто не могу справиться со всем тем, что внутри меня…
Алекс вдруг кладет мне руку на плечо и улыбается. Но я не думаю, что это так быстро кончится…
- Об этом ты будешь говорить не со мной, - откликается Грей и пристально смотрит на меня. – Но я тебя не прощу, если подобное повторится.
- Прости… – еще раз говорю я и опускаю голову еще ниже. Что же я натворил… Теперь, Грей никогда не будет мне доверять. Теперь, он постоянно будет за меня бояться. Теперь… Он, наверное, жалеет, что у него появился брат…

…Через пару дней я понимаю смысл фразы, оброненной тогда Греем: «Об этом ты будешь говорить не со мной…» А с кем? Все оказывается довольно просто - Грей записывает меня на прием к психиатру. Вот уж чего не ожидал… Он что, действительно думает, что я схожу с ума? Я, конечно, не в праве сейчас предъявлять ему какие-либо претензии, но и не могу так просто это оставить.
- Ты пойдешь к нему и точка! – зло твердит Грей.
- Нет!
- Ты пойдешь! Иначе я тебя силком уволоку!
- Успокойтесь оба! – останавливает нас Алекс. В этот момент звонит телефон, и Грей уходит из комнаты, чтобы ответить, а Алекс торопливо убеждает меня.
- Рен, ну, пойми же ты. Грей просто беспокоится о тебе. И не оставит все это так. Ты должен сходить к врачу.
- Нет. Я не больной, - упорствую я, но не могу не признать, что Алекс прав.
- Ты – не больной. Я сам будущий психиатр, и могу подтвердить это. Но ты должен сходить в больницу ради Грея.
- Почему я тогда не могу поговорить с тобой? – интересуюсь я, но и так знаю ответ.
- Рен, это не то. Во-первых, я еще не доучился и не могу оказать тебе квалифицированную помощь. А во-вторых… Грей просто не поверит ни мне, ни тебе… Ты же все прекрасно понимаешь, Рен, сейчас не время для гордости. Мы оба беспокоимся о тебе. Ты должен это сделать… – Алекс умоляюще смотрит на меня, и я подчиняюсь. Это будет платой за мои ошибки. И я вполне заслужил все то, через что мне придется пройти у этого врача…
В конце концов, я опять оказываюсь в больнице. Светлый кабинет психиатра нагоняет на меня тоску и нехорошие предчувствия. Мне придется выворачиваться наизнанку перед незнакомым человеком… Но я готов к этому. Я готов к этому ради брата.
Психиатр – темноволосый, приятный мужчина, лет 30. Он изредка поглядывает на меня, читая мою медицинскую карту, а потом неожиданно встает из-за стола и подходит к окну.
- Слишком яркое солнце… Все ведь уже ждут осени… – он задергивает штору, поясняя свое движение. В кабинете становится немного темнее. И я мгновенно чувствую облегчение. Так действительно лучше…
- Меня зовут Татсумура Осуру. А тебя – Рен, не так ли?
Я киваю в ответ, наблюдая за его движениями. Он садится на диван и приглашает меня:
- Садись, где тебе удобно.
Ну, ладно, раз так, то я не буду церемониться. Я нервничаю и мне действительно нужно расслабиться. Я разворачиваю к нему стул и сажусь возле стола, нетерпеливо ожидая, когда начнется «экзекуция».
- Не нужно так нервничать, я же не кусаюсь, - он подавляет легкий смешок и с интересом смотрит на меня.
- Просто я не каждый день изливаю душу незнакомым людям, - огрызаюсь я, а он еще шире улыбается.
- Ну, что поделать, раз твой брат настоял. Что же ты такого учудил, раз понадобилась моя помощь?
- Ничего такого, чего я бы не мог объяснить ему сам, - сердито бурчу я.
- А вот и нет. Если бы он тебя понял, не понадобился бы я. Ведь так? – он заискивающе смотрит на меня, а потом вдруг совершенно серьезно говорит. – Если ты хочешь, чтобы все разрешилось, тебе нужно все мне рассказать.

И я начинаю рассказывать… Я прихожу почти каждый день и излагаю ему всю свою жизнь. Что самое удивительное, он не удовлетворяется просто рассказом. Он комментирует почти каждое мое слово, объясняя, почему произошло так, а не иначе. Почему я чувствовал все это. Почему ошибался и почему поступал правильно. Сначала меня это жутко раздражало, но потом я начал понимать к чему он клонит и что хочет мне объяснить. Он просто видит все это в совершенно ином свете, и это заставляет меня задуматься над всем, что я ему говорю. Через месяц я не могу представить свою жизнь без этих сеансов. Осуру оказался неожиданно приятным и понимающим собеседником. Не только из-за своей работы, но и в жизни тоже. Я понял это и многое другое, потому что и сам люблю анализировать людей. Поэтому, мы совершенно искренне разговаривали с ним обо всем на свете. И абсолютно не замечали, как течет время… В конце концов, Грей перестал на меня обижаться, и все вернулось на свои места. Джека не видно, чему я предельно рад. Хоть мы и обсуждали с Осуру эту тему, но я еще не пришел к однозначному выводу. Я не знаю, простил ли Джека за то изнасилование или за то, что он использовал меня. Я не знаю, чувствую ли к нему хоть что-нибудь и смогу ли ему ответить. Осуру говорит, что для этого просто нужно время, но я сомневаюсь, что решу хоть что-то. Джек… Мне кажется, что мое первоначальное мнение о нем было не точным. Не знаю…
Я понемногу успокаиваюсь, и Осуру во многом мне помогает. Незаметно для обоих мы начинаем встречаться с ним и вне кабинета, а в один прекрасный вечер я просто остаюсь у него ночевать… Но я не знаю, что между нами происходит. Я не назвал бы это любовью, но такой глубокой привязанности я еще не испытывал ни к кому… Мы лежим в постели, и я пытаюсь осознать, что же произошло. А Осуру разглядывает мое озадаченное лицо и улыбается.
- Не нужно так много об этом думать. Секс – это тоже выражение чувств. Неважно каких. Например, когда ты зол, ты можешь кричать и ругаться, можешь плакать, можешь бить посуду. Здесь – то же самое. Можно ненавидеть человека, с которым спишь, можно любить…. А можно просто выражать свою привязанность к нему…
- Тогда, это нормально? – все-таки мне не очень верится, ведь я нынче стал геем.
- Да, дурачок… – Осуру запускает руку мне в волосы и гладит по голове. – Кстати, ведь в случае с Джеком было то же самое.
Я обдумываю это, и потом все-таки соглашаюсь.
- Ты решил что-нибудь насчет него? – спрашивает Осуру.
- Почему я должен что-то решать? – удивляюсь я.
- Потому что Джек так просто не откажется от тебя. Насколько я понял из твоего рассказа, он – довольно эмоциональная личность. Точнее, он вообще плохо себя контролирует. Возможно, именно поэтому, вы так тянетесь друг к другу, – объясняет Осуру, но я не понимаю, к чему он клонит.
- Ничего я к нему не тянусь! – сердито бурчу я и поворачиваюсь к нему спиной.
- Не ври. Тебе нужен именно такой, как он. Кто-то, кто поможет тебе выражать твои эмоции.
- А мне кажется, мне нужен ты! – я злюсь еще больше. И это он говорит после того, как мы переспали!
- Чтобы я всю жизнь слушал твое нытье? – смеется Осуру и обнимает меня, когда я пытаюсь сесть от возмущения. – Шучу, шучу! Успокойся!
Мы долго целуемся, но мне не дают покоя его слова обо мне и Джеке. Он что, серьезно?
- Мы понимаем друг друга, как лучшие друзья. На этом отношений не построить, - вдруг тихо говорит Осуру, когда мы, наконец, останавливаемся. – Рано или поздно, мы встретим того, кто полностью займет наше сердце… И тогда… Будет лишь напрасная боль расставания и пустая вина друг перед другом…
Осуру смотрит мне в глаза так, будто спрашивает, понимаю ли я, о чем он говорит. Но я понимаю. Теперь… Я действительно понимаю все, о чем мы с ним говорили.
После той ночи мы продолжаем встречаться и изредка спим вместе. Теперь, я понимаю Осуру и его отношение ко мне. Он просто дал мне то, в чем отчаянно нуждалась моя душа всю свою жизнь. Любовь, признание, ласка, забота и понимание любимого человека… То, чего мне не хватало, чтобы быть единым целым с самим собой. И за это я ему бесконечно благодарен… Пусть даже моя душа и не излечена до конца, но теперь я знаю что делать, чтобы вылечить ее самому.
Мы гуляем с Осуру по городу. Мне так хорошо и спокойно рядом с ним, что я перестаю замечать, что происходит вокруг нас. Как оказывается, зря. Потому что в каком-то переулке мы лоб в лоб сталкиваемся с Энжи и Джеком. Энжи, конечно, тут же виснет у меня на шее со словами приветствия, а я не могу оторвать глаз от Джека. Его холодный взгляд пронзает меня насквозь и что-то внутри меня рушится. Мы молчим, а потом Джек вдруг разворачивается и уходит прочь.
- Эй, Джеки! Ты куда?! Э-э-эй!... – несется вдогонку голос Энжи, но Джек даже не оборачивается, исчезая за поворотом.
- Это Джек? – Осуру внимательно смотрит на меня.
- Да, - отвечаю я и, наконец, отлепляю от себя Энжи.
- Не думаешь, что пора решить этот вопрос? – спрашивает вдруг Энжи и совершенно серьезно смотрит на меня. Я перевожу взгляд с него на Осуру, а тот улыбается и кивает.
- Иди, давай, - смеется Осуру и хлопает меня по плечу.
- Прости… – шепчу я. Ну, нельзя же так просто…
- Иди, иди. Но учти: если вернешься ко мне, принимать буду только за деньги. Сколько можно тратить время впустую? – продолжает шутить Осуру, и я понимаю, что с ним мы действительно навсегда останемся лучшими друзьями. Я киваю и спешу вслед за Джеком. Энжи улыбается и вдруг переключает свое внимание на Осуру.
- Эй, дядя! А ты что, любовник Ренни?
- Какой я тебе «дядя»? – смеется Осуру, хватает Энжи за щеки и растягивает их. – Какой это я ему любовник? Мальчик, ты сходишь с ума и тебе срочно нужно лечиться. А я как раз вра-а-ач…
Я оглядываюсь и смотрю, как они уходят. Надеюсь, с Осуру все будет в порядке… Меня терзают сомнения, но еще больше страх за Джека. Что-то мне подсказывает, что он опять что-то отчудит. И я боюсь, что он больше не будет рвать и метать или пытаться меня изнасиловать… Я просто обязан положить этому конец.

…К вечеру я облазил все переулки и все места, где мы побывали с Юузи, но нигде не нашел Джека. Все его дружки говорят, что не видели его. И это заставляет меня нервничать еще больше. Наконец, совсем выдохшись, я иду к своему дому. Черт, где же может быть этот придурок? Неожиданно возле дома я натыкаюсь на Алекса, но он не дает мне даже поздороваться, сходу огорошивая:
- Рен, что случилось? Я недавно видел Джека - он в таком состоянии, что я даже побоялся к нему подходить… – торопливо говорит Алекс.
- Где он? Ты видел, куда он пошел? – спрашиваю я.
- Да, вроде как он бесцельно шатался… – неуверенно произносит Алекс. – Что-то случилось?
- Он просто увидел нас с Осуру… – устало говорю я и усаживаюсь на скамейку возле дома.
- Ну, тогда все ясно… – понимающе вздыхает Алекс и садится рядом. – Как думаешь, что он теперь будет делать?
- Без понятия, - я закуриваю и поднимаю лицо к небу. Опять начинает накрапывать дождь… – Но, надеюсь, не опять пытаться покончить с собой…
- Кто знает, кто знает… – тихо говорит Алекс, а я все также смотрю в небо. И тут меня осеняет… Сигарета падает из рук, когда внутренний голос начинает вопить от догадки, и я срываюсь в подъезд. Я не слышу взволнованных криков Алекса, несясь по лестнице. Дурак! Какой же я дурак! Именно это он и попытается сделать! Покончить с собой… Прыгнув с крыши моего дома! Тот же идиот! Нехорошее предчувствие накрывает меня с головой, когда я вижу сломанный замок двери на крышу. Черт, ну, точно ведь… Я выскакиваю на крышу и оглядываюсь по сторонам. Дождь усиливается, и на высоте 9 этажей гуляет сильный ветер. Я торопливо шагаю и, наконец, замечаю у самого дальнего края крыши темный силуэт. Слава Богу, он все еще…
Джек стоит на самом краю за ограждающими перилами и смотрит в небо. Я медленно приближаюсь, но его голос останавливает меня.
- Не подходи.
- Опять пытаешь сбежать? – зло спрашиваю я, но Джек не дает мне продолжить.
- Это ты от меня бегаешь.
- Тогда может, прекратим? – забрасываю я пробный камень.
- А что, по-твоему, я пытаюсь сделать? – тихо говорит Джек и оглядывается на меня. В его глазах опять нестерпимая боль и пустота. Господи, что же мы друг с другом делаем?...
- Отойди оттуда, - твержу я, но Джек стоит на своем.
- Не подходи, - и это еще больше меня злит. Хватит, я больше не позволю тебе помыкать мной! Я шагаю к нему, но Джек тут же делает предупреждающий жест и вдруг оскальзывается. Мое сердце проваливается в пустоту, но я не обращаю на это внимания, успев схватить Джека за руку. Я с силой тяну его на себя, но этот придурок еще и вырывается!
- Пусти!
- Нет! – кричу я и дергаю его что есть сил. Джек запинается за перила и падает на крышу передо мной.
- Ублюдок! – все, теперь, когда опасность миновала, я выскажу ему все, что о нем думаю! – Опять пытаешься повесить всю вину на меня?!
Джек поднимается, но теперь в его глазах злость, и это еще больше подначивает меня. Я размахиваюсь и от души врезаю ему по морде.
- Не надоело строить из себя «бедную овечку»?!
- Заткнись! Ты ведь знаешь, что я к тебе чувствую. Но продолжаешь меня мучить! – огрызается в ответ Джек.
- Кто кого еще… – приступ злости проходит, и я понимаю, что так ничего не решить. Мы просто опять поругаемся.
- Ты с ним спишь? – вдруг спрашивает Джек, и меня опять пробивает нервная дрожь. Ну, разве сейчас это самое главное?!
- Спал. Сейчас мы просто друзья, - спокойно отвечаю я ему, но Джек вдруг разворачивается и опять идет к краю. О Боже, ну, что за идиот!
- Хватит! – я хватаю его за руку, но Джек больше не вырывается. Я разворачиваю его лицом к себе и вдруг замечаю слезы в его глазах.
- Почему? Ведь я не нужен тебе… – убитым голосом говорит Джек и делает шаг назад, но я тяну его к себе и решаю больше не тратить время на разговоры. Я тянусь к его губам и осторожно целую, а Джек застывает в изумлении, совсем как я, когда он впервые меня поцеловал…
- Теперь понятно почему? – судорожно выдыхаю я, отпуская его рот. Несколько мгновений Джек смотрит на меня и до него, наконец, доходит. Он порывисто обнимает меня, крепко прижимая к себе.
- Я люблю тебя… – тихо говорит он, но я не позволю ему оставить за собой последнее слово.
- Потому что… Я, возможно, чувствую то же, что и ты… – также тихо говорю я и обнимаю его в ответ. Все, я сдался окончательно и бесповоротно. Мы ненавидели друг друга, презирали, насмехались… Теперь… Мы можем только любить друг друга.

Возможно, Осуру был прав, говоря о том, что мы должны быть вместе. Ведь все в жизни так и происходит: мы можем быть счастливыми, только получая то, чего хотим. И не важно, сколько придется отдать, но то, что мы берем взамен, не оставляет никого равнодушным. Мы можем плакать и смеяться, мы можем любить и ненавидеть… Но только если у нас есть то, чего мы желаем всем сердцем, мы можем быть счастливы… Теперь, я понимаю это как никогда. Даже если мы не будем счастливы с Джеком, меня это не пугает. Пока есть то, чего я хочу, я буду жить. А это значит, что я когда-нибудь найду свое счастье…

«…Пусть даже разорван мир пополам…
И душа захлебнулась от крови…
Я был свободен подобно ветрам,
Не зная ни страха, ни смерти, ни горя…»

*Конец* наконец-то.... ^^

---

III. Глава

III. Глава

Теперь я боюсь, что Джек войдет во вкус, и будет требовать от меня спать с ним постоянно. Слава Богу, это не происходит. Мы как обычно грыземся, и лишь иногда Джек напоминает мне о той ночи. Естественно, высмеивая весь мой сексуальный опыт. И это злит меня еще больше. Какой, к чертям, «сексуальный опыт»?! Я не гей и даже не би. То, что он заставил с ним сделать, меня глубоко задело. Но через неделю прошли засосы и поясница перестала болеть, а для Джека такие отношения, похоже, не в диковинку. Кажется, мне стало понятно, что у них там за «банда». Кучка сексуально-неудовлетворенных идиотов! И хоть Джек и продолжает издеваться надо мной и унижать, но я замечаю, что он уже делает это без особого желания. Скорее по привычке. Он действительно, как большой ребенок – любые игрушки рано или поздно ему надоедают. Что ж, будем надеяться, что и я ему скоро надоем, и он отпустит меня. А в остальном жизнь продолжается… Все идет своим чередом, но мне не дает покоя накопившийся стресс. Я безумно устал ото всего. Хочется развеяться. Съездить куда-нибудь и отдохнуть… Но сейчас у меня нет ни единой возможности. Единственное, что я могу себе позволить, так это прогулки по вечерам, когда я, наконец, могу побыть один. Но в последнее время меня и их лишили. Джек все чаще и чаще зовет меня куда-нибудь, заставляя проводить с ним кучу времени. Вот как сейчас, например. Погода испортилась, и целую неделю льет дождь. Из-за этого мы либо сидим у Джека дома, либо идем к его дружкам. А я хочу просто прогуляться по улице… И дожди я люблю, так что это доставит еще больше удовольствия. А так… Я чувствую себя загнанным в угол. Я вижу перед собой только поверхность и не могу повернуться, чтобы вдохнуть и почувствовать себя свободным. И в один вечер я просто сбегаю. Выключаю телефон и ухожу на улицу. Пусть. Грей не будет сегодня звонить, он сказал, что останется у Алекса. А на Джека мне плевать. Скажу потом, что батарейка в телефоне села, и пусть думает, что хочет. Боже, какое же это блаженство… Я выкидываю из головы абсолютно все и просто наслаждаюсь покоем. Я брожу по улицам в темно-серых сумерках. Холодные капли дождя текут за шиворот, но я не обращаю на это внимания – я и так вымок до нитки, и это тоже своего рода удовольствие. Ощущение такое, как будто сам стал частью окружающего мира, словно капля дождя, травинка или облако. И тебя ничто не волнует, ведь ты – неживой…. Я теряю счет времени, но когда ноги начинают ныть, и я совершенно не узнаю район, в котором оказался, поворачиваю назад. Наконец-то мне хоть немного стало легче….
Когда я подхожу к дому, замечаю на крыльце два темных силуэта. Похоже, кому-то тоже не спится, устало думаю я, но когда начинаю подниматься по лестнице, фигуры выходят на свет фонаря, и я невольно застываю в изумлении. Это Грей и Джек.
- Где ты был?! – спрашивают они хором, а я удивленно хлопаю глазами. Что они тут делают?
- Гулял… – через силу выдавливаю я.
- Быстро домой! – сердито говорит Грей, а Джек тут же его перебивает.
- Кто тебе разрешил?
- Чего?! – Грей ошеломлен подобной наглостью и поворачивается к Джеку. – С каких это пор он должен спрашивать у тебя разрешения?!
- С совсем недавних! – огрызается Джек, и я понимаю, что сейчас они начнут долго и упорно выяснять отношения.
- Грей, иди домой. Я поднимусь через минуту, - нужно пока спровадить его, но, похоже, объясняться с ним мне все-таки придется.
Грей обиженно фыркает:
- Как хочешь, - он уходит, а Джек тут же кидается на меня.
- Какого черта ты ушел? Почему не отвечаешь на звонки?
- Кажется, мы сегодня ни о чем не договаривались, - перебиваю я его. – Поэтому, я пошел погулять и у меня села батарейка в телефоне. Все ясно?
Джек сердито молчит, думая, что ответить, но я продолжаю:
- А теперь, по твоей милости, мне придется объясняться с братом. Какого черта ты сюда приперся?
- Тебя искал, - Джек все еще зол, но вдруг ехидно улыбается. – Что ж, тогда удачи с братом.
Он хлопает меня по плечу и уходит. А я так и не могу понять, что творится с ними обоими. Меня пугает эта злая покорность Грея и та легкость, с которой Джек меня отпустил. Ох, что-то будет…
Я поднимаюсь домой. Раздеваясь в коридоре, слышу, как Грей сердито шагает по кухне из угла в угол. Что ж, теперь меня ждет долгий разговор.
- Что все это значит? – Грей злится оттого, что ничего не понимает.
Я присаживаюсь на табурет и пытаюсь его успокоить.
- Грей, я тебе сейчас все объясню, ты только дай слово, что выслушаешь и не полезешь бить…
- Я не наступаю на одни и те же грабли дважды, – перебивает меня Грей, но садится рядом, дав понять, что весь внимание. И я начинаю рассказывать…
Пару раз за время моего монолога, у него сердито сжимались кулаки, и он вскакивал с табурета, опять начиная ходить по кухне. Но я старался никак на это не реагировать, курил и спокойно рассказывал. После этого Грей долго молчит, но потом все же спрашивает:
- Как же тебе пришло в голову поддаться на авантюру девчонки, которую ты видел второй раз в жизни? – он недоумевает.
- Ну, Грей, ты же знаешь, что я люблю искать проблемы на свою голову, - усмехаюсь я. – К тому же, Рейко действительно хорошая девушка, и я рад, что помог ей.
- Но какой ценой! – Грей все еще сердится и не хочет униматься. – А если этот придурок заставит тебя убить кого-нибудь или ограбить? Или, например, изобьет тебя до полусмерти или изнасилует?
На последнем слове я начинаю предательски краснеть, и это не ускользает от Грея.
- Та-ак… – он свирепеет еще больше. – Я его убью, - говорит он абсолютно серьезно и выходит из кухни, а я бегу за ним и повисаю на его руке.
- Грей, не надо! Успокойся! – вот тут я действительно испугался! – Он… Он старался не причинить мне боль!... И… Это не было изнасилованием, по сути… – я смущенно умолкаю, а Грей останавливается и пристально смотрит на меня.
- Скажи еще, что это было по обоюдному согласию! – сердито бурчит он, но возвращается на кухню.
- И что теперь? Так и собираешься всю жизнь ходить в его рабах?
- Нет, конечно! – мы опять усаживаемся на кухне и закуриваем. – Рано или поздно ему надоест, и он отпустит меня. Или проблема сама по себе потеряет актуальность…– я не знаю, как еще оправдать свой поступок.
- Или я расскажу все Тиаки, чтобы этот извращенец перестал тебя мучить! – предлагает Грей.
- Нет! Грей не надо, - опять начинаю твердить я. – Тогда получится, что все было напрасно. Мы только подставим Рейко. Пожалуйста, Грей, не говори ему ничего. Я сам решу эту проблему.
Грей молчит, но я не позволю ему ничего сделать. Я, что зря через все это прошел?
- Грей, я не могу бросить все на «полпути». Я обещал ей помочь, и буду помогать до конца, - мой голос тих, но тверд. Я должен его убедить.
- Хорошо, делай, что хочешь, - наконец вздыхает Грей, но сразу же предупреждает. – Но учти: если хоть что-то пойдет не так, от этого придурка живого места не останется!
На этом разговор окончен, и Грей уходит в свою комнату, а я с облегчением выдыхаю. Слава Богу, все обошлось. Жертв почти нет, и никто даже серьезно не ранен… Но у меня похоже теперь прибавится забот, потому что если действительно хоть что-то случится, вся эта затея полетит к чертям именно из-за Грея…
Ну, что ж, пока все не так плохо, как я опасаюсь. Поэтому можно немного расслабиться. Конечно, теперь каждый раз, когда мне звонит или заходит Джек, Грей одаривает меня недовольным взглядом, но с этим можно только смириться. И я смиряюсь. Да и Грей тоже. Ничего не происходит и это к лучшему. Но у меня опять появляется смутное предчувствие, что скоро произойдет что-то важное. Я стараюсь не обращать на это внимания – пусть. Только бы плохого чего не случилось, а на остальное плевать. Даже Джек в последние дни старается вести себя спокойнее, чем обычно. И мне это тоже на руку. Мы ходим с ним гулять или выпиваем в баре. Меня сначала это насторожило, но потом я понял, Джек тоже опасается Грея. Ведь теперь он стал неким «противовесом» в наших отношениях. Если Джек причинит мне вред, Тиаки обо всем узнает от Грея, а значит, Джек не сможет больше меня контролировать. Поэтому он старается особо не высовываться и не накалять обстановку. Хотя я не думаю, что причина только в этом. Что-то в поведении Джека меня очень настораживает. Он иногда так странно смотрит на меня или спрашивает о чем-нибудь невпопад. Например, о моей семье или моих увлечениях, или еще о чем-нибудь. И меня это жутко раздражает. Я бурчу что-нибудь нечленораздельное в ответ, что, конечно же, злит Джека, и это моя маленькая «мстя» ему. Пусть. Не все же ему издеваться надо мной!
На днях, когда мы гуляли, встретили его маму. Она шла с работы, а мы обогнали ее с двух сторон, забрали магазинные сумки и проводили до дома. А она все улыбалась и весело болтала, удивляясь, почему Джек так редко знакомит ее со своими друзьями. Особенно, когда они такие «милые и приветливые». Тут я, конечно, стал таять от вежливости, а Джек делал вид, что злится. Потом выяснилось, что у мамы скоро день рождения, и она стала настойчиво приглашать меня на свою вечеринку. Мы с Джеком сразу же начали бурно отказываться, но мама была непреклонна, и поэтому в воскресенье я должен обязательно к ним явиться. Черт, мало того, что Джек таскал меня к себе домой, так теперь и его мама туда же. Вот семейка… Надеюсь, только Карен не заставит меня танцевать на столе и пить с ней на брудершафт. Но вообще-то она очень веселая и симпатичная. Она очень моложаво выглядит, и Джек очень похож на нее внешне. Как выяснилось, Джек ее единственный сын, и теперь мне понятно, почему у Джека такой характер – родители в нем просто души не чают, вот и избаловали. А сынок на досуге решил, что ему все дозволено, вот и занимается беспределом. Да-а, веселая будет вечеринка…
Когда наступает воскресенье, меня больше всего волнует реакция Джека. Он ведь все-таки поддался на это приглашение. Но я ожидал от него более активного сопротивления. Похоже, если он и привык перечить родителям, то не в этот раз. Или он что-то затевает? Что-то мне не по себе… В конце концов, я купил большой букет цветов, коробку конфет и отправился на вечеринку. Конечно, это была не молодежная гулянка, но народу было более чем достаточно. Ну, и вот, мне приходится строить глазки всем, моложаво выглядящим, женщинам и приветливо болтать с ними. А Джек, тем временем, прожигает меня ревнивым взглядом. Но я просто не могу иначе себя вести. Эта деликатность и вежливость так и прет из меня, ведь я в обществе взрослых людей, а значит должен вести себя подобающе. А не так, как Джек, напиваться в темном углу и испепелять взглядом каждую подружку своей мамы, решившую в очередной раз пригласить на танец это «чудо-дитя». Конечно же, под конец вечера у меня гудят ноги, и улыбка выглядит слегка натянутой, но зато я прочно зарекомендовал себя как образец вежливости и тактичности. Хе-хе, завидуй Джек! Как только гости начинаю расходиться, я решаю, что и «Золушке» пора обратно в свою тыкву. Правда, как оказывается, моя злая мачеха так не считает, потому что Джек увязывается за мной – «провожать». Тьфу ты! Я живу в соседнем доме, какого?... Не иначе, как он решил опять мне чем-нибудь досадить… Так и получается. Джек догоняет меня на лестнице и хватает за руку.
- Ого, да ты у нас оказывается еще и Мисс Вежливость! – он уже изрядно подпил, поэтому я стараюсь, как можно незаметнее вырваться и сбежать.
- Ну, не всем же быть таким хамлом, как ты, - я специально подначиваю его, чтобы отвлечь внимание.
- Куда? – черт, не получилось. Джек прижимает меня к стенке. – Я тебя еще не отпускал…
Он приникает к моим губам, и мне остается только подчиниться. Он опять пьян, и кажется, мне так просто от него не отделаться. Но тут сверху раздаются голоса и щелчок открываемой двери, и Джеку приходится меня отпустить. А я, воспользовавшись моментом, лечу вниз по лестнице, бросая на ходу: «Пока!» Только Джек так просто не успокоится.
- Подожди! – кричит он, и топает за мной. Я выскакиваю на улицу, но не успеваю сделать и пары шагов, натыкаясь на Рейко и Тиаки. Боже… Что они-то здесь делают?!
- О, Рен, привет! – весело кричит Рейко, и тащит Тиаки за собой. – А мы как раз тебя искали.
- З-зачем? – еле выдавливаю я. Только не это…
- Да вот, хотели тебя поблагодарить, - произносит Тиаки, и вдруг тепло улыбается, а я обмираю на месте, слыша, как сзади останавливается Джек.
- Мне тут Рейко рассказала о вашем уговоре…
- Да! Я не могу тебя обманывать! – Рейко перебивает Тиаки и смеется. – Так что он теперь все знает, но ничуточки не сердится на меня! Правда? – она заглядывает ему в глаза, а он кивает и чмокает ее в щеку.
- Так что я подумала, что ты тоже должен об этом знать. Спасибо тебе, Рен!
- Не за что, - бормочу я, еле приходя в себя от страха.
- Кстати, а что тот ублюдок, что тебя шантажирует? – Тиаки показывает взглядом на Джека, и я только сейчас вспоминаю о нем. Джек…
- Мне тут Грей кое-что рассказал. Мы с ним старые знакомые. Он и правда заставляет тебя?
- Ну, теперь уже нет, раз ты все знаешь, - я усмехаюсь и поворачиваюсь к Джеку. Он ошеломлен, но злость в его глазах ясно дает понять, что он так просто этого не оставит. Но мне теперь плевать. Теперь я полностью свободен!
- Ну, что ж, дорогуша, - ехидничаю я прямо в лицо Джеку. – Похоже, это «пока» будет последним, - и я игриво делаю ему «ручкой».
- Нет… – кажется, Джек вообще перестал себя контролировать. Он хватает меня за руку, но я тут же вырываюсь.
- Не смей меня трогать, придурок! – зло шиплю я. – Я больше не твоя игрушка!
Я разворачиваюсь, хватаю Рейко под руку и, как ни в чем ни бывало, начинаю о чем-то болтать, уводя их от дома Джека. Все. Больше меня здесь не будет! А он стоит столбом и не может прийти в себя. Он даже не попытался меня остановить. Ну, и слава Богу. Что, съел? Не думал, что так все обернется?
Мы подходим к моему подъезду, и Рейко опять начинает меня благодарить, на что я сразу же отмахиваюсь:
- Перестань, Рейко. Главное, чтобы вы были счастливы.
- Но тебе пришлось с ним встречаться, - возражает Тиаки. На что я просто смотрю ему в глаза, и он тут же все понимает.
- Это не такая уж большая цена. Я просто сделал все, что мог.
- Так или иначе, спасибо, - Тиаки пожимает мне руку и опять улыбается. Они уходят, а я, наконец, могу вздохнуть полной грудью. Все, отмучались…
Теперь я на всех парах лечу домой, рассказать обо всем Грею и поблагодарить его. Кто знает, сколько бы я еще так мучался, если бы все обо всем не узнали. Так что меня даже не мучают угрызения совести. Ты добился того, чего хотел, Джек. Тиаки обо всем знает, но теперь ты не сможешь мной манипулировать. Я свободен!

…Неожиданная боль сковывает сердце. Он судорожно выдыхает и переступает с ноги на ногу. Черт, вот как все обернулось… Нет, этого не может быть… Джек не может и не хочет поверить, что Рен все-таки сбежал от него. Только не сейчас… В голове царит хаос из нахлынувших чувств и мыслей. И почему-то больше всего на свете ему сейчас не хочется его отпускать. Но он бессилен. И от этого лишь отчаянный крик рвется наружу… Откуда-то из самого сердца…

Следующие несколько дней проходят относительно спокойно. Слава Богу, Джек не преследует меня. Его даже на горизонте не видно. Меня это конечно настораживает, но я продолжаю тихонько радоваться, обретенной вновь, свободе. Все лучше, чем это «праведное заточение». А Грей все же берет с меня слово, не ввязываться больше в подобные ситуации. Только мне кажется, что не все так просто получится…
Вечером я опять ухожу на прогулку. Сегодня решил выйти пораньше, чтобы хорошенько проветриться. К тому же, я думаю зарулить в какой-нибудь бар, чтобы отметить свое благополучное освобождение. Я выхожу из-за угла дома и вдруг неожиданно натыкаюсь на мать Джека.
- Здравствуйте, миссис Карен, - приветливо говорю я. Что ж, похоже, здесь ничего не изменилось.
- Ох, здравствуй, Рен… – вздыхает она, и я забираю у нее сумку и поворачиваю к дому.
- Что-то случилось? Вы неважно выглядите, - осторожно спрашиваю я, пока мы идем.
- Да не то чтобы… – она мнется, но потом все же говорит. – Джек пропал.
Черт! Этого еще не хватало.
- Как это «пропал»?
- Понимаешь, Рен, у него есть дурная привычка иногда исчезать куда-нибудь с друзьями. Не знаю, что они там делают, развлекаются или выпивают, но дома он не появляется и не дает о себе знать. А когда приходит, ни о чем не рассказывает, из-за чего, конечно, ругается с отцом… Рен, он не с тобой? Я уже хотела тебе позвонить. От Джека уже 4 дня ни слуху, ни духу, и я не знаю, что делать… Может быть, ты знаешь, где он? – Карен с надеждой и тревогой заглядывает мне в глаза. Мы стоим у подъезда, и я не знаю, что ей ответить. Не рассказывать же ей, что меня этот придурок никаким боком не волнует.
- Нет, миссис Карен, я не знаю, к сожалению. У меня он не появлялся и не звонил… – черт, я же как бы «друг» Джека и должен знать наверняка, но я и понятия не имею. Он меня в свои дела никогда не посвящал.
- Рен, а ты не мог бы поискать его? Может, через каких-то своих друзей или общих знакомых… – она опять вздыхает. – Хотя бы знать, где он, что с ним все в порядке…
- Хорошо, миссис Карен. Я сделаю все, что смогу, - похоже, это никогда не закончится! Но я же не могу так просто ей отказать… Да и этот идиот тоже хорош. Мог бы хотя бы родителей предупредить.
- Спасибо, Рен, - Карен слегка улыбается и уходит домой. Что ж, ночка обещает быть длинной…
Я закуриваю и начинаю сосредоточенно размышлять, где Джек может быть. Определенно либо в каком-нибудь притоне, либо с дружками проворачивает свои темные делишки. Ну, вот с друзей и начнем. И найти их не составит особого труда, думаю я уже не ходу. Сейчас кого-нибудь выловим и пойдем прочищать мозги Джеку.
Я хожу по темным переулкам и в одном из них действительно натыкаюсь на компанию молодых парней. Вижу знакомые лица, но меня и так уже узнали.
- О, смотрите-ка! Это же сучка Джека! – меня обступают со всех сторон. – Что это мы тут делаем?
- Не ваше дело, - со злым спокойствием отвечаю я, а потом подхожу к одному парню. По-моему, он что-то вроде «правой руки» Джека. Насколько я знаю, они друзья и держат свою компанию вместе. – Можно с тобой поговорить?
- Чего тебе? – недовольно спрашивает он, а я оглядываюсь по сторонам, давая понять, что хотел бы поговорить с глазу на глаз. Он замечает мой взгляд и встает.
- Ладно, пошли.
Мы отходим в наиболее темный угол, и парень устраивается на валяющемся ящике, выражая полное внимание.
- Ну, так что?
- Где Джек?
- А зачем он тебе? – парень искренне удивлен.
- Не мне, а его родителям, – я опять начинаю злиться. Можно подумать я без него жить не могу! – Его нет уже несколько дней, и они волнуются.
- Ну, и че? – парень усмехается, и с издевкой смотрит на меня.
- Ни «че»! Просто его мать думает заявить в полицию, и я очень сомневаюсь, что там не знают обо всех ваших темных делишках… – подначиваю я.
- Ну, может быть не обо всех… – парень задумывается. – А ты тут причем? Вы же вроде как расстались?
- Да мы и не встречались с ним! – вспыхиваю я. – Как будто мне это нужно! Просто его мать попросила меня, и я не отказал.
- Ты и вправду слишком добрый. Как Джек и говорил… – он опять усмехается, а я молчу, ожидая продолжения.
- Он тут пару дней ходил сам не свой, а потом запил. Жестоко и беспробудно. И сдается мне, ты знаешь из-за чего, - он смотрит на меня, и я тут же отнекиваюсь.
- Без понятия. Ты знаешь, где он пьет?
- Ну, есть тут пара мест, где мы обычно собираемся, но если бы он там был, я бы знал, - парень все так же с интересом смотрит на меня.
- А еще? Может быть, он с какой-нибудь другой компанией? – не унимаюсь я.
- Может быть. Нужно походить по знакомым…
- Ну, так пошли.
- С чего вдруг? – он недоумевает.
- Можно подумать, тебя это не касается, - зло говорю я и многозначительно смотрю на него. Когда же до него дойдет? Да-а, хороши же у него друзья. Им абсолютно плевать друг на друга. Не банда, а свора гиен, где каждая не ответе даже за себя, и предаст любого. Замечательно…
- Ладно, пошли… – говорит парень, когда я уже не надеюсь на его помощь. Он поднимается, и я следую за ним.
К полуночи мы обходим с десяток притонов и разных злачных мест. От обычных баров и квартир его друзей, до полуподвальных мест «сходок» и обычных помоек, где собирается такая же шантрапа, как и они. Что ж, мое мнение об этом городе было лучше…
Наконец, нам повезло. Мы стояли на пороге какой-то очередной квартиры, и не совсем трезвый парень радостно вещал нам, что Джек конечно здесь, а если мы – его друзья, то он и нам нальет… И так далее в том же духе. В общем, мы его отодвинули в сторонку и прошли в квартиру. Боже, вот это гадюшник… На полу кроме слоя пыли и грязи, кучи тряпок и пустых бутылок. В воздухе завалы сигаретного дыма и грохот тяжелой непонятной музыки. В полумраке многочисленных закутков и комнатушек полно пьяных тел и обнимающихся в наркотическом сне парочек. И в этом балагане нужно найти Джека… А Джек оказался на кухне. В тусклом свете настольной лампы и куче пустых бутылок. Он полуспал за столом и на нас почти не отреагировал. Только когда его друг начал трясти его за плечо и попытался поднять, он посмотрел на него.
- Юу-у-узи… Это ты?... А ты что здесь… Делаешь? – да он еле соображает.
- Ничего. Так, Джек, давай поднимайся, тебе пора домой баиньки, - Юузи опять пытается поднять его из-за стола.
- Нее… Ты чего? Мы же только начали… Ик! Отдыхать… – Джек вырывается и меня это злит окончательно.
- Поднимайся, придурок! – я влепляю ему пощечину, и он тут же прекращает брыкаться, наконец, заметив меня.
- Ооо… Юузи… У меня, похоже, глюки… Мне… Показалось, что ты… Этот ублюдок, Рен…
- Я тебе покажу «ублюдка»! – все, он меня довел. Я хватаю графин с какой-то плесневелой жидкостью и выплескиваю ее ему в лицо. – Поднимайся!
Джек ошалело хлопает глазами, а потом складывать один и один, замечая, что сзади меня стоит этот Юузи.
- Все, чувак, тебе действительно пора домой, - говорит Юузи, и мы с двух сторон подхватываем Джека и ведем из квартиры.
На улице он еле передвигает ногами и окончательно повисает на наших плечах, так что нам приходится тащить его. Уже почти у самого дома он опять начинает брыкаться и что-то невнятно мычать, а потом вдруг резко вырывается и его выворачивает наизнанку. Я поддерживаю, чтоб не захлебнулся, а Юузи уходит в ближайший супермаркет за минералкой. Да-а, в таком виде ему только в вытрезвитель… Пока я жду Юузи, Джека еще несколько раз выворачивает, но он начинает понемногу очухиваться. Потом Юузи приносит воду, и мы кое-как умываем Джека, который уже просто спит на ходу. В этот момент у меня звонит телефон, и мне приходится минут 5 успокаивать Грея. Не скажешь же ему, что у меня опять проблемы с этим мудаком… Карен, увидев нас, конечно же, не удивляется. Похоже, видела сыночка таким не раз, и спокойно провожает нас в его комнату, где мы укладываем его на кровать.
- Ох, спасибо вам, мальчики… – она с тревогой смотрит на спящего Джека.
- Не волнуйтесь, миссис Карен, проспится и все будет в порядке, - успокаиваю я ее. – Ладно, мы пошли.
На улице Юузи исчезает, не сказав ни слова, а я плюю от досады – надеюсь, этот придурок больше меня не потревожит. Я спешу домой. Грей, наверное, уже на взводе, а тут еще я со своими «приключениями». Ох, когда же все это закончится?...
На следующий день звонит Карен. Как только я слышу ее голос, меня пробивает нервная дрожь. Уже вечер, и мне что, опять придется идти его искать?...
- Здравствуй, Рен.
- Здравствуйте, миссис Карен, - ее голос встревожен, и мне это очень не нравится.
- Рен, прости, пожалуйста, но ты не мог бы к нам зайти. Мне неудобно просить тебя опять, но может быть, хоть тебя он послушает…
- Что случилось? – я подавляю облегченный вздох. Ну, хоть искать его не придется.
- Джек, он… Он просто заперся в своей комнате и никого не слушает. Он даже с отцом не стал ругаться… Лежит целый день на кровати и молчит. Не ел ничего… У него лоб горячий и всего трясет. Заболел, паскудник, но к лекарствам, что я принесла, даже не притронулся. Я уже совсем не понимаю, что с ним происходит… Что у него случилось, ты не знаешь? Ведь нам он ничего никогда не рассказывает… – вздыхает она.
- Я не знаю, миссис Карен, - черт, ну, откуда же мне знать, что у него опять там случилось?!
- Рен, ну, может быть, ты с ним поговоришь? Может, хоть тебе он расскажет… Ты, конечно, и так нам помог, но я не знаю, что мне делать… – похоже, она действительно в отчаянии. Господи, как же у таких внимательных и заботливых родителей вырос такой сынок?
- Хорошо, миссис Карен, я сейчас приду. Правда, я не знаю, смогу ли чем-нибудь тут помочь… – похоже, мне просто придется прочистить ему мозги.
- Ничего. Просто ты – единственный его друг, с которым он меня познакомил. А то к нему вечно приходят какие-то обалдуи, ни «здрасьте», ни «до свиданья» не скажут, а ты другой… Он тебя послушает.
- Хорошо, - еще раз говорю я. Ох, он меня послушает. Теперь, мне действительно есть, что ему сказать.
Ну, вот я и пошел… Пока я раздевался в прихожей, Карен «докладывала обстановку»: Джек заперся и не подает признаков жизни. Ни с кем не разговаривает, и даже отец ушел пораньше на работу, чтоб не дай Бог, еще не подраться с ним. Я стою перед дверью и боюсь, что если он сейчас услышит, что пришел я, меня просто вышвырнут отсюда, и Джек окончательно перестанет есть, пить и говорить.
- У вас есть ключи? – тихонько спрашиваю я Карен, оглядывая маленький однотипный дверной замок. Хорошо, что не щеколда, иначе пришлось бы выбивать дверь.
- Да, я сейчас поищу, - отвечает Карен, и возвращается через минуту с ключом. Я тихонько открываю дверь и вхожу. Джек лежит на кровати и кажется спит. Я усаживаюсь на стул рядом с его постелью, и тут он открывает глаза…
- Что ты тут делаешь? – хрипит он от удивления и привстает на постели.
- Да так, шел мимо, решил заглянуть в гости, - ехидничаю я.
- Убирайся, - спокойно говорит он, и я решаю больше не терять времени даром, влепляя ему звонкую пощечину. Секунду он ошеломленно смотрит на меня, а потом дергается, чтобы дать мне сдачи. Но, похоже, ублюдок действительно болен, так как даже не дотягивается до меня и падает обратно на подушки с тихим стоном.
- Ну, как? Успокоился? – спокойно спрашиваю я.
- Какого черта?... – совсем обессилено выдыхает он.
- Это я тебя должен спрашивать! – зло шиплю я. Он еще и передо мной будет ломать комедию?! – Что за забастовку ты тут устроил?
- Не твое дело… – он даже не смотрит на меня.
- Не мое. Мне, если честно, плевать на это.
- Тогда, зачем пришел?
- Да, потому что кое-кто долбаный эгоист, и совершенно не думает о том, что за него беспокоятся родители, - черт, а ведь мы с ним похожи. Я ведь тоже ничего не понимал, когда Грей так за меня волновался.
- И что? – а он, похоже, вообще ничего не понимает. Ему наплевать, что о нем думают. Даже его собственные родители.
- Ничего. Ты мог бы просто ставить их в известность, когда пропадаешь.
- Тебе-то что? Это мои проблемы…
- А ты не думал, что своими проблемами сводишь в могилу своих родителей?! – вот урод! Меня начинает трясти от гнева. Вот теперь я понимаю Грея окончательно. И я готов еще раз попросить у него прощения за то, что тогда так вел себя.
- Ты заставил волноваться свою мать! Ты вынудил отца ругаться с тобой! Ты… Ты хоть понимаешь, что творишь? – я задыхаюсь от злости. И мне опять хочется ему врезать, чтоб он хоть немного начал думать головой.
- Это не твое дело, - опять повторяет он.
- Нет. Теперь, уже мое. Я вчера пошел тебя искать, потому что твоя мать сбилась с ног, разыскивая тебя. Ты мог бы хотя бы извиниться перед ней!
- Я знаю, - тихо отвечает Джек. Ну, и зачем тогда надо было заваривать всю эту кашу?
- Раз знаешь, значит, понимаешь, что делаешь. Тогда объясни мне, что происходит? Что с тобой творится?
- А тебе-то не все ли равно? – еще тише говорит Джек.
- Все равно. Но своих родителей ты оскорблять не должен.
- Да сдались тебе мои родители! – вспыхивает он и тяжело дышит от напряжения. – Дело не в этом…
- Именно в этом! Ты – придурок и эгоист! Тебе плевать на то, что ты делаешь, и чем все это может обернуться! Я это уже прекрасно знаю, но хотя бы других ты можешь не мучить. Мне было все равно, но это – твои родители…
- Вот именно, что тебе все равно! – перебивает он меня и срывается. – Ты также плюешь на всех! Тебе никто не нужен!
- А кто мне должен быть нужен?! Ты что ли?! – вот тут срываюсь я. Что он себе возомнил?! – Я что, должен бегать за тобой?! После того, как ты со мной обошелся?! Да, после всего этого я даже сейчас пытаюсь помочь тебе, а тебе и на это плевать!
- Ты не понимаешь!...
- Так объясни! – я тяжело дышу. Ну, что, что он пытается сделать? Что он хочет мне сказать?
Повисает молчание. И я боюсь, что Джек все-таки ничего не скажет.
- Потому что я не могу так больше… – выдавливает он. – Я не могу без тебя…
Вот тут у меня глаза лезут на лоб. «Без меня»? Что это значит?
- Чего?
- Я не могу без тебя, - раздельно произносит он и продолжает чуть сбивчиво. – Когда мы были с тобой… И когда ты ушел… Я не знаю, что со мной творится… Я хочу, чтобы ты был рядом. Я хочу чувствовать тебя, видеть, разговаривать с тобой… Но я понимаю, что это невозможно…
- Слава Богу, он понимает… – я облегченно выдыхаю. Джек бросает на меня злой взгляд. Но я не даю ему продолжить. – Хочешь сказать, что это из-за меня ты устроил весь этот балаган?
- Нет. То есть да. Это я виноват, но… Рен… Когда я понял, что потерял тебя… Это было так больно… – на Джека просто жалко смотреть. Все эти его сбивчивые объяснения заставляют его смутиться и покраснеть. Черт, похоже, это у него серьезно…
- И что теперь? Предлагаешь мне быть с тобой, и все будут спать спокойно? Это новый шантаж?
- Нет. Рен… Я хочу, чтобы ты был со мной, только если сам этого захочешь…
- А ты уверен, что я захочу? – я наклоняюсь вперед и заглядываю ему в глаза. – Думаешь, я захочу быть с тем, кто смешал меня с грязью, кто вытирал об меня ноги, издевался и насмехался надо мной?
- Нет, конечно. Но…
- Что «но»? Джек, ты думаешь только о себе, тебе никто не нужен. А я не хочу больше страдать, - черт, да мне точно не нужен такой, как он. Он что, опять смеется надо мной?
- Я понимаю, но… Я хочу хотя бы извиниться перед тобой! Я хочу доказать, что не такой на самом деле! – горячится Джек.
- Нет, не нужно. Я и так все вижу. Ты ведешь себя со всеми одинаково. Тебе плевать на всех, кроме себя.
- Нет!
- Да! Мне не нужно ничего объяснять. Ты – такой, каким хочешь быть. Что еще ты пытаешься мне доказать?
- Но…
- Хватит, Джек, - я поднимаюсь со стула. Бессмысленный разговор. Он ничего не понимает. – Единственное, что ты можешь сейчас сделать, так это доказать, что хоть немного уважаешь своих родителей.
- Рен…
- Мои родители никогда обо мне не заботились. Им было плевать на меня, я для них не существовал. Поэтому, я хочу, чтобы ты хоть немного думал о тех, кто тебя вырастил, кто любит и заботится о тебе, даже не смотря на то, что ты последний подонок… Все, удачи тебе.
Я ухожу из комнаты. Заглядываю на кухню, где Карен готовит чай, и торопливо прощаюсь, отказываясь от угощения и объяснений. Пусть Джек ей сам все объясняет, если захочет. Может быть, теперь он начнет думать головой и осознавать свои поступки. Потому что я уже ничем не могу помочь. Теперь все будет зависеть только от него.
Ну, и вот… Проходит пара дней, и от Джека ничего не слышно. Слава Богу… Карен не звонила, значит у них все в порядке, и меня больше не побеспокоят. Я опять шатаюсь по вечерам. В школе все спокойно, да и дома тоже. А мне казалось, что я уже никогда не обрету покой. Хотя червь сомнения опять терзает мою душу. В какой-то момент мне кажется, что это просто затишье перед бурей, но я прогоняю эту мысль. К тому же Грей предлагает съездить на выходные за город… Мы устраиваем пикник на природе и целый день только отдыхаем. К вечеру останавливаемся в маленькой гостинице, а на следующий день катаемся на лошадях. Было весело… Алекс, Энжи, отец и Грей… Эти люди стали для меня самыми дорогими на свете… Мы дурачились и развлекались, и каждую ночь я засыпал счастливым. Я еще никогда так здорово не отдыхал…
Когда мы возвращаемся, все опять начинает приходить в свое русло. И мне кажется, что больше не о чем беспокоиться, но однажды вечером я опять встречаю Карен…
Мы здороваемся, но как только я вижу ее лицо, вся доброжелательная улыбка с меня сползает.
- Миссис Карен, что-то случилось? Опять Джек?
- Нет-нет, Рен. С Джеком все в порядке. Он даже извинился… – рассеянно говорит она. – Ри попал в больницу….
- Что? С ним что-то серьезное? – Ри – это отец Джека. Нас познакомили на вечеринке. Я такого веселого человека еще не встречал. Ну, не считая Энжи, конечно. Ри высокий, привлекательный мужчина. Ему уже за 40, но он ведет себя как пацан. На вечеринке именно благодаря ему было шумно и весело. Что же случилось?...
- Что-то с сердцем. Врачи говорят, что ничего серьезного, но нужно полежать в больнице и пройти обследование. Ох, Рен… За что же нам такие напасти?... – и я только боюсь, что Карен сейчас расплачется, поэтому я стремительно ее успокаиваю.
- Не переживайте так, миссис Карен. Если врачи говорят, что не опасно, значит, так оно и есть. А подлечиться никогда не вредно. Все будет в порядке. Можно мне навестить мистера Ри? Мы на вашей вечеринке очень хорошо пообщались, и я тоже хочу его поддержать.
- Спасибо тебе, Рен. Ты такой добрый… – Карен тихонько улыбается и вздыхает. Она дает мне адрес, и на следующий же день я иду в больницу.
Здание больницы большое и выкрашено белой краской. Когда я попадаю внутрь, меня тут же окутывает специфический запах этого места. Никогда не любил больницы. Так и кажется, что это место насквозь пропитано болью, смертью и чужим горем. А я очень хорошо чувствую и то, и другое, и третье. К тому же, это – заточение, а я свою свободу ценю больше всего на свете. Поэтому попасть для меня в больницу подобно тюрьме. Не помню, как часто я бывал здесь в детстве, но потом меня туда было просто не затащить. Поэтому мать покупала лекарства, и я всегда сам лечился дома. Единственный раз, который я хорошо помню, это когда попал в больницу в старших классах с аппендицитом. Пустячная операция и 10 дней «каникул». Но для меня это тогда стало тяжелым стрессом. Именно из-за того, что я не мог никуда пойти, не мог делать, что хочу. Мне казалось, что я даже дышать свободно не могу. В общем, для меня это то еще место… Сейчас я стараюсь отогнать гнетущее чувство и иду искать палату Ри. В чистом и светлом холле я узнаю у медсестры нужное отделение и ухожу плутать по коридорам. Еще одно свойство больниц – все до одной сущий лабиринт…
Холл в отделении залит ярким солнечным светом, бьющим в большие окна. На диванчике у двери палаты я замечаю Джека и медленно подхожу к нему. Только когда я останавливаюсь прямо перед ним, он поднимает голову и смотрит на меня. У него жутко усталый вид. Под глазами залегли темные круги, а во взгляде дикая смесь боли, страха и надежды. Несколько секунд мы просто смотрим друг на друга, но когда я уже собираюсь открыть рот и спросить про его отца, Джек резко вскакивает и порывисто меня обнимает. Он утыкается носом мне в шею и крепко сжимает в объятиях. Словно утопающий хватается за соломинку… А я стою, чурбан чурбаном, и не знаю, что мне делать. Обнять его в ответ? Ну, только если этот придурок не расплачется… Я еще немного сомневаюсь, но потом все-таки обнимаю его, чувствуя, как Джек вздрагивает от моих прикосновений. Слава Богу, в холле почти пусто и на нас не обращают внимания.
- Это я виноват… – тихонько говорит Джек совершенно убитым голосом. Но кто сказал, что я буду его жалеть?
- Хорошо, что ты это понимаешь, - подначиваю я и немного отстраняюсь. Но Джек и не думает меня отпускать, притягивая обратно.
- Что мне делать?... – шепчет он.
- Что угодно, но только не то, что раньше, - неужели до него так и не дошло? – Постарайся сделать так, чтобы больше никто не пострадал… Это только в твоих силах.
Я, наконец, отлепляю его от себя и ухожу к Ри. К счастью, с ним все более или менее в порядке. Врачи не обманули, Ри действительно нужно просто отдохнуть и пройти профилактику. Мы немного болтаем, и я стараюсь приободрить его. Им и вправду хватит этих напастей…
Когда я выхожу из палаты, приходит Карен. Она отводит меня в сторонку и тихонько просит увести Джека домой. Он здесь уже третьи сутки безвылазно и сам скоро свалится. И мне ничего не остается, как только обреченно согласиться. Что ж, придется нести эту ношу до конца…
- Пошли домой, - я останавливаюсь возле Джека. Он удивленно смотрит на меня, и мне приходится пояснить. – Тебе нужно отдохнуть. С твоим отцом пока побудет Карен…
Я ухожу к лестнице и слышу, как Джек топает за мной. Ну, наконец, до него хоть что-то дошло. Всю дорогу до дома мы молчим, и только у подъезда, когда собираемся расходиться, я все-таки останавливаю его.
- Не нужно так себя казнить. Если ты опять неправильно себя поведешь, будет только хуже, - я же все-таки не изверг. Да, и он не такой плохой внутри…
- Я знаю. Спасибо, Рен.
- Не за что, - отвечаю я, и улыбаюсь. – Обращайся.
Я ухожу, а Джек долго смотрит мне вслед, гадая, что на меня нашло. Пусть. Ведь и он во мне видел только то, что я ему показывал. Я не хочу стать когда-нибудь таким же, как он. Во мне еще не все сгнило, да и Джеку придется побарахтаться, чтобы все исправить.

То, что вскоре происходит, абсолютно выбивает меня из колеи и злит до невозможности. Целый месяц после той встречи в больнице, Джек меня добивается. Он звонит чуть ли не каждый день, зовет куда-нибудь пойти или просто болтает. А эти «случайные» встречи на улице – он следит за мной! Я теряю покой… Чего, ну, чего он этим добивается? Что ему от меня нужно? Так нравится играть со мной?... Не знаю. Пытается извиниться? Тоже невероятно. В конце концов, я теряю терпение и однажды высказываю ему все, что о нем думаю. Как он мне надоел и когда все это прекратится. А Джек молча слушает меня, но с каждым моим словом его взгляд все больше тускнеет. Он ничего не может сказать в ответ, и я ухожу. И он, наконец, отпускает меня – звонки и встречи прекращаются, и я могу вздохнуть свободно… В моей жизни вновь все вроде бы тихо и спокойно, но в один прекрасный день звонит телефон, и земля уходит у меня из-под ног. Одна только фраза Карен заставляет мой мир перевернуться: «Джек пытался покончить с собой…»
У меня плывет перед глазами, и я совершенно не помню, как добрался до больницы. Кровь набатом бьет в виски, и от злости я не слышу ничего, кроме этого грохота. Перед дверью палаты я натыкаюсь на Карен, беседующую с врачом, осторожно отодвигаю ее и вхожу. То, что я вижу на постели, даже отдаленно не напоминает Джека. Это существо… С абсолютно пустыми глазами. В них нет ничего. И на миг мне кажется, что я вернулся в прошлое… Когда-то такие же глаза смотрели на меня из зеркала. И они были моими… Я стоял у самой черты, и мне было все равно, что там за краем. Когда, все красивые слова закончились, и я не смог больше ни о чем думать. Когда сердце остыло, и я не чувствовал ничего, кроме холода и пустоты… Тогда… Именно эти глаза вернули меня к жизни. Я по-прежнему ничего не понимал, но знал лишь одно: только не этим способом. Я уже столько раз предавал и обманывал себя и всех остальных… Но только не теперь. Это билось в моем сознании, как бабочка в стекло, и я решил, что не отпущу ее. Теперь… Похоже, пора поделиться опытом…
Первое, что я делаю, врываясь в палату, это, конечно же, влепляю ему что есть силы по зубам. Джек дергается, но не поднимается с подушки. Он молчит, слизывая кровь с разбитой губы, и тихонько улыбается. А я дышу сквозь стиснутые зубы, пытаясь прийти в себя.
- Прости… – шепчет он и все также улыбается. Он что, нарочно?! Я все-таки не сдерживаюсь и бью его снова. А он только медленно подносит перебинтованную руку к скуле, пытаясь успокоить боль.
- Какого черта?... – хриплю я.
- Я тебя люблю… – чуть громче говорит он и опускает глаза. – Но так больше не может продолжаться…
- Любишь?! – я подлетаю к нему и хватаю за больничную робу, притягивая его лицо к своему. – Если бы ты любил, никогда бы не повесил на меня вину в своей смерти! Ты мне противен!
Я отпускаю его, не замечая, как вспыхивают его глаза, и быстро ухожу. Меня бьет нервная дрожь, и я не вижу ничего вокруг. На ватных ногах выхожу из корпуса, и только когда холодный воздух бьет мне в лицо, я немного прихожу в себя. Любит?... Вот это я попал…
Боль снова сковывает меня, терзает в своих тисках и заставляет задыхаться. Кровь течет изо рта. Черные капли бисером опутывают мое тело, и от этого еще больней. Слезы тоже становятся кровавыми. Они капают внутрь, разрывая меня на куски. Мне хочется кричать, хочется бить в стены кулаками, хочется разрушить весь мир… Но, похоже, я забыл, что он уже рассыпался в пепел… Мне хочется кричать, потому что меня мучает невыносимая, всепоглощающая боль. Мне хочется разрушить все вокруг, потому что я в отчаянии и бессилен что-либо изменить. Мне хочется плакать… Но это уже не поможет.
Вот оно. Раньше я надеялся, что эти чувства из прошлого не вернутся, но они возвращались. Одно за другим. Сначала боль и отчаяние от непонимания, когда я так боялся предательства Грея… Потом, когда боль и отчаяние возвращались единой волной бессилия, когда меня использовал Джек. Теперь… Вернулось то, чего я больше всего не хотел видеть. Желание смерти… Она меня никогда не пугала и не приносила боль. Я страстно желал ее долгие годы. Ровно до того момента, как в моей жизни появились отец и брат. Но все не так просто… Эта чертовка так легко меня не отпустит. Я уже отмечен ею. И теперь она заявляет на меня свои права. И отдаст должное с лихвой за то, что так долго отсутствовала. Она отпустила меня на свободу. Она дала мне почувствовать вкус настоящей жизни, но теперь мое время вышло. И я полностью погружаюсь в ее объятия… Наблюдая, как она испепеляет, уничтожает и рушит все внутри меня… А Джек оказался не таким уж и безнадежным парнем… Раз сумел все это вновь пробудить во мне…
Я медленно иду домой, не замечая, проходящих мимо, людей. Их тени просачиваются сквозь меня, погружаясь в мой черный холод, и тут же сбегают прочь. Эта зараза опасна, не стоит ее недооценивать…
…Грей смотрит, как я раздеваюсь в коридоре, но боится даже подойти.
- Он хоть жив? – тихонько спрашивает он, и я медленно киваю в ответ. Рука Алекса предостерегающе ложится на плечо Грея, и тот больше ни о чем не спрашивает. А я ухожу в свою комнату и падаю на постель. Все, у меня больше нет сил. Черная бездна поглотила меня, и я погружаюсь в забытье…

---

II. Глава

II. Глава

Накрапывает дождь. Сумерки уступают место надвигающейся ночи. Зажигаются фонари… Как будто незабвенные стражи дня, дающие надежду на то, что как бы ни была темна ночь, на смену ей обязательно придет день. Пусть даже и такой же глухой и безрадостный, как и ночь… Меня опять обволакивает тьма… Я проваливаюсь в депрессию, как в зыбучий песок, и не могу выбраться. Даже если мы и помирились с Греем, последние события выбили меня из колеи. Червь сомнения точит душу, но я всячески стараюсь не слушать его. Постепенно мы налаживаем отношения, и все возвращается на свои места, но мне до сих пор не по себе. Но я знаю, что это пройдет. Как бы ни была сильна боль, со временем и она притупляется. А это значит, можно жить дальше. И только по вечерам, когда я выхожу на улицу, я позволяю себе расслабиться и плыть по течению. Это почти умиротворяет меня и дарит покой. В конце концов, я просто слишком много времени проводил в таком состоянии. Оно стало настолько привычным, что, кажется, я уже не в силах буду от него отказаться…
Я стараюсь не опаздывать и не влезать во все темные переулки «в поисках приключений», как выразился Грей, чтобы лишний раз не испытывать терпение брата. Но, похоже, одних моих стараний будет мало.
Я уже успокоился и отошел ото всего того, что тогда случилось, как все мои усилия попытался испортить Джек. В один из вечеров, почти у самого дома я натыкаюсь на его банду. Я пытаюсь уйти незамеченным, но не получается. Ехидный голос Джека прорезается тут же, как только они видят меня.
- Глядите-ка парни! Сегодня нас почтила своим присутствие сама Мисс Неприступность, - громко говорит он, и его дружки начинают медленно подтягиваться ко мне, лишая возможности бежать. Но я бы все равно никогда так не поступил… Просто идет дождь… У меня болит голова, и я уже дошел до такой степени концентрации на своем внутреннем мире, что слабо реагирую на все внешние раздражители. Я просто молча стою и жду, когда они пропустят меня. Я не собираюсь с ними драться или вступать в перепалку с этим зарвавшимся ублюдком. Ко всему прочему, он, похоже, еще и пьян.
- Ну, что, язык проглотила, Мисс?... – ему хочется драки, я отмечаю это на автопилоте. Выпитый алкоголь распаляет его.
- Нет… Просто отвали от меня… – устало говорю я и ухожу, деликатно отодвинув его дружков в сторону. И что самое удивительное, что он не находит в ответ ни слова. Только провожает меня, изумленным и полным ненависти, взглядом. Чего ты хочешь от меня, Джек? Чтобы я развлек тебя?

-...Что, Джек? Малыш сделал тебя?
- Заткнись, Юузи! – Джек зло выхватывает бутылку из рук, стоящего рядом, парня. – Еще увидишь, я обломаю этого выскочку!
- Ох, а не устанешь ли? Он, похоже, крепкий орешек… – парень усмехается.
- Я сделаю его своей игрушкой, - Джек ехидничает в ответ. – Хочешь поспорить?

Время медленно течет. Дни сменяют ночи. Но для меня жизнь больше не обыденна. Так было раньше. Когда каждый новый день ничем не отличался от предыдущего, и нигде не было просвета. Когда я словно погряз в тухлом болоте и не мог ничего изменить… Но вдруг появляются отец и брат, и мое существование перестает быть безрадостным. Сейчас моя жизнь наполнена яркими событиями. Я каждый день встречаю с предвкушением чего-то необычного. И мне все равно, плохо будет или хорошо. Это будет просто по-другому, и этого уже достаточно. Я никогда не думал, что вновь захочу жить… Я опять иду в ночной город. На пороге у меня странно екает сердце, и это меня настораживает. Сегодня что-то должно случиться? Не знаю, но я обычно доверяю своей интуиции, поэтому я готов ко всему.
Я медленно блуждаю по улицам. Сегодня прохладно, и легкий ветер покалывает кожу, пробираясь под одежду. Я зябко передергиваю плечами и опять сворачиваю наугад. «Что-то не то», - подсказывает сознание. Похоже, я зашел в тупик…
- Отпустите меня! – смутно знакомый голос вскрикивает где-то совсем рядом, и я бросаюсь на звук.
- Отпусти… – голос пропадает, похоже, зажали рот ладонью, но я уже вижу, как какой-то парень пытается оттащить девушку поглубже в тень. Конечно же, он не успеет этого сделать… Всего несколько ударов, и этот извращенец валится на землю со сломанной челюстью. Черт, вроде и хило выглядит, а верткий, так что я немного запыхался.
- Вы в порядке? – спрашиваю я его жертву, и когда она выходит на свет фонаря, у меня вырывается невольный возглас. – Рейко?!
- О, приветики!... – смущенно улыбается она и подходит ко мне.
- Боже, ну, чего тебе так везет? Ведь и убить же могут… – изумленно сокрушаюсь я.
- Хе-хе, ты прав, мне действительно везет. Ты меня уже второй раз выручаешь, - она все еще немного дрожит, но продолжает улыбаться. – Мне даже неудобно как-то…
Мы вместе смеемся над этим и уходим к дому. Рейко опять что-то весело болтает, и я опять невнимательно ее слушаю, легонько улыбаясь в ответ. Что за странная девчонка? Так легко к этому относиться… К тому же, на этот раз, я хоть толком ее рассмотрел. Спортивная, но аккуратная фигурка, короткие волосы и маленький рот, который неустанно лопочет. И на лицо она очень симпатичная. Что-то притягивает меня в ней. Может, ее открытость? Я всегда уважал людей, которые могут так легко выражать свои чувства…
Уже почти у ее дома я, наконец, заставляю себя вслушаться в то, что она говорит. Оказывается, речь идет обо мне.
- Рен, а ты всегда гуляешь по вечерам?
- Да, – отвечаю я. – А что, тебя некому проводить после работы? Не могу поверить, чтобы у такой симпатичной девушки нет ухажера, - немного грубо, но мне действительно интересно.
- Да, нет, конечно. Ухажер есть… – смущенно говорит она. – Но понимаешь… мы сейчас немного поругались… – она замолкает, по-видимому, вспоминая о чем-то, но через пару мгновений вдруг оживляется, хватает меня за руку и тянет на скамейку. – Послушай, Рен, у меня есть к тебе дело!
- Какое? – не понимаю я, повинуясь ее напору, устало плюхаюсь на скамью. А она вдруг опять затихает и начинает теребить подол своей куртки.
- Рен, не мог бы ты побыть моим парнем? – наконец выдает она, а моему изумлению нет предела.
- Чего-о?...
- Понимаешь… Мой парень… Тиаки… Я его очень сильно люблю. И он меня тоже… – она мнется и безудержно краснеет. – Но он очень ревнивый. И тут недавно… В общем, он неправильно все понял и…
- Вы поругались? – заканчиваю за нее я, дав возможность собраться с мыслями. – Поэтому, он тебя больше не провожает?
- Да, но дело не в этом… – отвечает она и уже более внятно продолжает. – Хоть он и знает, как сильно я его люблю, но ему нужны доказательства…
- Странный у тебя парень…
- Нет! Он очень хороший! – тут же загорается Рейко. – Он добрый, красивый и очень умный! Он все понимает, но ничего не может поделать…
- Но тогда какие ему нужны доказательства? – я усердно чешу затылок, размышляя о том, что бы значило это «будь моим парнем»?
- Вот для этого ты мне и нужен! – весело говорит она. – Он сказал, что если я найду себе парня лучше, чем он, но смогу к нему вернуться, это и будет лучшим доказательством!
- Так значит я лучше твоего парня? Спасибо, конечно, я польщен… – вот это сдвиг у парня, придумать такое!
- Так ты согласен?
- Конечно, нет! – возмущаюсь я. Быть чьей-то заменой не самое приятное занятие. – Рейко, пойми, если он тебя действительно любит, ему не нужны никакие доказательства…
- Он меня любит! – она перебивает меня и быстро продолжает. – Но если он так хочет, то я готова на все! Я докажу ему свою любовь! Я все для него сделаю.
Ну, вот и что на это ответишь? Люди всегда глупеют, когда влюбляются. Я уже не раз в этом убеждался.
- Ну, так что? – Рейко с надеждой смотрит на меня и вдруг берет за руку. – Рен, пожалуйста… Ведь это не надолго. Мы просто будем изображать из себя влюбленную пару, а потом я как-нибудь познакомлю тебя с Тиаки… Вы поговорите, он во всем убедится, а потом вернется ко мне… Рен…
- Ох, ну, ладно… – устало говорю я. Похоже, меня опять втянули в какую-то авантюру. – Но все-таки с чего ты взяла, что я лучше твоего Тиаки? А если это окажется не так, и мы просто обидим его?
- Я знаю и все, - уверенно говорит она и загадочно улыбается. – Женская интуиция.
- Ну, тогда, конечно… – интуиция? Хмм… Я уже говорил, что доверяю интуиции?
- Ладно, мне пора домой, - Рейко поднимается на ноги и вдруг звонко чмокает меня в щеку. – Спасибо тебе, Рен!
Я ошалело хлопаю глазами, а она бросает на ходу:
- Увидимся завтра в 11. Здесь же, – и еще один поцелуй летит из-за плеча. – Пока!
Боже… Я совсем обессилено откидываюсь на скамейку и пытаюсь переварить все только что услышанное. Какая интересная девочка… Какой не менее интересный «мальчик»… Так и хочется сказать: «Куда я попал? Где мои вещи??» Я устало закуриваю, но тут мои размышления прерывает треньканье мобильника. Это Грей. Черт, я же совсем забыл…
- Рен, ты в курсе, который час? – ничего хорошего этот тон не предвещает.
- Да-да, конечно, - я начинаю нервно хихикать в трубку. – Грей со мной все хорошо. Я совсем рядом с домом и уже иду, - Грей мне, конечно, не очень-то верит, но мне действительно пора. Не стоит так глупо подставляться.
Дом Рейко не далеко от моего, так что минут 10-15 у меня есть. Можно спокойно докурить и еще раз удивиться произошедшему, но я поднимаюсь и иду домой. Я уже принял решение. Хоть эта история мне не очень нравится, чем бы она ни была, но я сделаю все, чтобы помочь Рейко. Она хороший человек…
У подъезда темно, поэтому я не сразу ориентируюсь, когда на меня вдруг выходит чья-то фигура. Я делаю шаг назад, инстинктивно сжимая кулаки.
- Так, так, так… Это что же получается? Ты у нас не только Мисс Неприступность, но еще и Мисс Добродетель? – ехидный голос Джека застает меня врасплох. Тьфу ты, выскочил тоже… Как черт из табакерки.
- Тебе-то что? – я сердито хмурюсь. Не хватало еще, чтобы он узнал о нас с Рейко.
- Мне – ничего, а вот, думаю, Тиаки будет очень интересно… – сладким голосом тянет он. Все, я попал…
- Интересно, поверит ли он в любовь своей энтузиастки, когда узнает, какими способами она пытается его удержать? – продолжает он. – Как ты думаешь?
- Ты подслушивал! – меня мгновенно обуревает ярость. Этот парень зарвался! Сейчас я разделаю его под орех!
- Нет, что ты… Просто шел мимо. Вдруг смотрю: сидит парочка, мило так болтает. Но болтает-то о чем! – он притворно закатывает глаза. – А ты оказывается мальчик по вызову? Не знал, не знал…
- Чего тебе нужно? – я почти успокаиваюсь, понимая, куда он клонит. Он собрался шантажировать меня этим.
- Тебя! – он вдруг мгновенно срывается с места и прижимает меня к стенке.
- Руки убери, - предупреждаю я, и пытаюсь вырваться.
- Я бы не советовал тебе трепыхаться, - его ехидство в голосе исчезает, и он зло бросает мне в лицо. – Иначе этот придурок обо всем узнает, и вам с этой идиоткой несдобровать.
Он смотрит мне в глаза, и я упрямо не отвожу взгляд, удивляясь этой неожиданной вспышке агрессии. Чего он пытается добиться?
- Вздумал шантажировать меня этим? – я отвечаю ему таким же злым взглядом, и тут же понимаю свою ошибку – это еще больше разозлит его. Ой-ей-ей…
- Не шантажировать, а всего лишь воспользоваться твоими «услугами»… – он скалится в ответ, но злость из глаз не пропадает.
- Чего ты хочешь? – все, у меня больше нет сил бороться с этим…
- Когда закончишь с этой девчонкой, будешь встречаться со мной.
- Чего?! – похоже, это слово сегодня ко мне накрепко привязалось. Нет, это, похоже, все сегодня с ума посходили!
- Что слышал… – Джек наклоняется ко мне, и его дыхание обжигает мне ухо. – Иначе он обо всем узнает…
Его дыхание продолжает щекотать кожу, смещаясь к щеке. Его губы находят мои, и я в изумлении открываю рот, впуская его язык. И только через несколько мгновений, пока он ласкает меня, до меня доходит смысл происходящего, и я кусаю его в ответ. Вырываюсь и сбегаю в подъезд… Черт возьми! Он еще и гей ко всему прочему! Куда мир катится?!
- Будем считать, что ты согласился… – несется мне в след, и Джек сплевывает кровь. А я не могу отдышаться, борясь с бешеными ударами сердца. Вот теперь я действительно попал… Этот придурок теперь не оставит меня в покое и вдоволь поиздевается. Черт… Что же делать? Вот так вечер выдался… Пора пересматривать свои привычки. Я хмурюсь все больше и больше, поднимаясь по лестнице. Грей… Ну, вот, сейчас осталось только с ним еще поругаться, и я тогда точно сойду с ума. Я открываю дверь, и в коридор тут же высовывается голова Грея.
- Ну, наконец-то! Ужинать будешь? Я разогрею… – слава Богу, он не злится. Все, теперь есть, мыться и спать. А обо всем случившемся я подумаю завтра.

Проходит несколько дней, и я к своему удивлению замечаю, что многие из моих опасений оказались напрасными. Эта фальшивая влюбленность в Рейко оказалась не такой трудной, как я предполагал раньше. Мы стали с ней очень хорошими друзьями. А на людях просто ведем себя немного развязнее, чтобы больше походить на любовников. Это оказалось даже приятно… Водить ее в кафе, держать за руку, смеяться вместе с ней и целовать на прощание… Не то, чтобы я раньше не встречался с девушками, просто… Не находилось такой, которой я мог бы хоть немного доверять… Теперь я довольно сильно изменился, и для меня происходящее как будто в новинку. И я стараюсь сдерживаться, чтобы не влюбиться по-настоящему… Ох, Рейко, какую же опасную игру ты затеяла! Но я вижу, как она борется. Она не хочет забывать Тиаки и действительно намерена идти до конца. Она очень хорошо играет свою роль. Только иногда, я замечаю, как она ненароком приоткрывается. То задумается о чем-то, то печально вздохнет, когда думает, что никто не заметит. Но я-то вижу. И как-то не по себе мне становится. Ради любимого она почти сломала себя… И, думаю, мне есть что сказать Тиаки, чтобы его вернуть. Я хочу, чтобы Рейко была счастлива, и сделаю все для этого.
Иногда, когда мы гуляем вместе, я ощущаю на себе чей-то пристальный взгляд. Пару раз это был Джек. Похоже, следит, чтобы его игрушку не испортили, ублюдок. Но один раз это был не он, и я понял, что наши с Рейко усилия не напрасны. Тиаки нас заметил. Теперь мне останется выложиться на все 100, чтобы оправдать их доверие. Но Тиаки заставляет нас ждать, и это меня немного нервирует. Почти месяц проходит, когда я понимаю, что колесо вновь начало вращаться… Мы не видимся с Рейко около недели, и она редко отвечает на мои звонки. Наконец, я решаюсь встретиться с ней и все обсудить, ведь она, похоже, виделась с Тиаки… Я прихожу к ней домой, и она виновато оправдывается, что немного приболела, но я-то вижу…
- Рейко, что происходит? Ты виделась с Тиаки? – напрямик спрашиваю я ее и замечаю, как она вздрагивает от этого вопроса.
- Да… Мы виделись с ним… – она садится на диван, и я тут же опускаюсь рядом, готовый выслушать. – Рен… Мне… Мне страшно! – вдруг выпаливает она и начинает плакать. А я успокаиваю ее, беру ее руки в свои и тихонько спрашиваю:
- Почему, Рейко?
Она всхлипывает несколько раз и вытирает слезы.
- Тиаки… Он… Он был каким-то странным. Как будто зол на что-то и обижен на меня. Как будто винил в чем-то…
- Ничего страшного, - с облегчением выдыхаю я. – Это ревность. Он ведь любит тебя, естественно, что ему неприятно видеть тебя с кем-то другим.
- Нет… Дело не совсем в этом… – она не надолго задумывается. – Рен, я боюсь, что у нас ничего не получится. Я ведь почти не играла, когда была с тобой. То есть… Я хочу сказать, что старалась не фальшивить… Чтобы кто угодно мог поверить, но… Я боюсь, что Тиаки просто откажется от своих слов и бросит меня окончательно… – она еще раз судорожно вздыхает, сдерживая новые слезы.
- Я не думаю, что это случится, - я стараюсь говорить как можно спокойнее и тверже. Мне нужно убедить ее. – Ты же говорила, что он все понимает, значит, мы должны хотя бы попытаться. Рейко. Давай я уже встречусь с ним и обо всем поговорю?
- Хорошо… – похоже, и она безумно устала от этой фальши. – Я договорюсь с ним, а потом сообщу тебе, ладно?
Что ж, вот и все. Теперь останется только поговорить с Тиаки, и убедить его вернуться. Плохо только то, что нам с Рейко придется врать ему. Когда я говорю правду, у меня больше шансов найти самые подходящие слова, но если он узнает, что Рейко его обманула, это все испортит. Ох, что же делать?... Я размышляю над этим все 3 дня до встречи. А тут еще Джек со своими подколками насчет «фальшивой игры героев-любовников» и «Шекспир нервно курит рядом с нами». Как он мне надоел! Я боюсь даже думать о том, что мне придется с ним встречаться, ведь я вынужден играть свою роль до конца. Потому что в сложившейся ситуации виноват только Тиаки, и я не могу допустить, чтобы потом Рейко винила себя.
Мы встречаемся с Тиаки в парке. Я разглядываю его под светом фонаря и понимаю, почему Рейко так его любит. У него, для начала, обалденная внешность. Высокий, стройный, старше меня года на 3, с очень спокойным и вдумчивым взглядом. Что ж, это идеал любой девушки. Красивый, добрый, внимательный, чуть не на руках носит… Так какого же ему надо было заваривать всю эту кашу? Почему люди не могут быть просто счастливыми?
- Меня зовут Тиаки Шинго. Я парень Рейко.
- Рен, - просто отвечаю я, и протягиваю ему ладонь. – Тоже парень Рейко, но только бывший… – я позволяю себе грустную улыбку и тихий вздох. Похоже, чтобы победить, мне придется очаровывать этого парня.
- Знаешь, я был немного удивлен, когда Рейко попросила меня о такой встрече. Думаю, тебе это тоже не очень приятно.
- Именно, - бросает он, и я чувствую холод в его голосе. – Но раз уж встретились, может поговорим?
- О чем? – интересно, как он хочет выяснить то, что я лучше него?
- О Рейко. И обо мне… – он запинается, но продолжает. – Мы любим друг друга.
- Я знаю, - отвечаю я, и опять спокойно улыбаюсь. Тоже мне, Америку открыл! – Именно, поэтому мы с Рейко и расстались…
- Она тебе рассказала? – Тиаки хмурится, но я не подаю вида, что в курсе, и продолжаю дальше строить из себя «Мисс Добродетель», как выразился Джек. Черт, надо же было вспомнить этого урода именно сейчас, чуть весь настрой не потерял!...
- О чем? Она сказала… Что просто не может быть со мной… – я делаю вид, что мне больно… Где-то в душе… – Что просто не любит меня. Точнее любит, но только как друга. Но так мы… Можем быть только друзьями…
Тиаки вежливо молчит, дав мне возможность собраться с мыслями и продолжить говорить. Но я не буду обнадеживать его понапрасну.
- Знаешь, как бы она ни была дорога мне… Как бы хорошо мы ни приводили время… – теперь моя улыбка наполняется нежностью и болью воспоминаний. – Я все равно чувствовал, что ее сердце не здесь, не со мной. В глубине души я чувствовал, что она любит кого-то еще. Как будто она постоянно кого-то ищет в толпе… – я поднимаю на него взгляд и уже совсем обреченно подвожу итог. – Так и получилось…
- Я, наверное, должен извиниться… – спокойно говорит он, и я вдруг понимаю, что он абсолютно серьезен и осознает все, о чем я говорю. Ведь он был в такой же ситуации. Только ему повезло больше, чем мне, и Рейко нашла того, кого так долго искала…
- Не нужно. Ведь мы не вправе приказывать ее сердцу, - говорю я уже без тени улыбки. – Единственное, чего я хочу, так это чтобы Рейко была счастлива…
Повисает молчание. Мы сидим на скамейке все в том же парке. Я закуриваю, а Тиаки о чем-то размышляет.
- Я не хочу, чтобы она страдала. Я не хочу, чтобы она опять испытывала боль… Из-за тебя… – тихо говорю я, надеясь, что Тиаки услышит и, наконец, поймет, что он натворил.
- Ты прав, - Тиаки вдруг резко встает и решительно смотрит на меня. – Я больше не позволю ей страдать.
Он разворачивается и быстро уходит, а я махаю ему вслед рукой, надеясь, что он не обернется и не увидит, как эта рука дрожит. Все. Я на пределе. Меня трясет изнутри от нервного перенапряжения. Ну?! Ну, получилось ли?! Боже… Если завтра Рейко скажет, что он ее все-таки послал, я повешусь от отчаяния. Но сначала прибью его, конечно…
Я еще долго сижу на скамейке. Курю и стараюсь ни о чем не думать. Пусть… Как бы сильно мне ни нравилась Рейко, она бы никогда не была счастлива со мной по-настоящему. Но я ни о чем не жалею. Она пробудила во мне столько разных чувств… Любовь, симпатии, желание понравиться, даже ревность, чего скрывать… Но я все-таки надеюсь, что все это было не зря, иначе Рейко никогда уже не сможет так сильно кого-нибудь полюбить…
Я смотрю на часы. Пора продвигаться домой, а то Грей опять будет меня отчитывать. Хотя в последнее время он стал терпимее к моим опозданиям – видел, что мне плохо. Да, мне и тут пришлось врать. Мы с Рейко обманули не только Тиаки, но и моего брата, и наших друзей, всех… Поэтому, когда мы «расстались», мне пришлось и дома носить скорбную мину, чтобы никто не стал задавать лишних вопросов. Не думаю, что Грею понравилось бы такое поведение, если бы он все узнал. Он вообще остро реагирует на любую ложь, поэтому я не стал ничего ему рассказывать. Я – соучастник, и виновен не меньше остальных.
У подъезда меня поджидает Джек. По его ехидной улыбке я понимаю, что он уже все знает. Он опять следил за мной, придурок…
- Ну, что как ваш план? Состоялся? – язвит он вместо приветствия.
- Не состоялся бы - ты давно уже лежал в окурках мордой вниз, - зло выговариваю я. Буквально 5 минут назад пришло восторженное смс от Рейко, что Тиаки все-таки вернулся к ней. А это значит… Я попадаю в рабство. К этому ублюдку!
- Ну-ну, - предупреждает он, усмехаясь. – Теперь ты будешь ласков и покладист со мной, иначе все ваши планы можно будет сломать одним только словом… «Ложь»… – он опять прижимает меня к стене и держит за подбородок, наклоняясь к губам. – И только попробуй опять меня укусить… – он выдыхает мне в рот и накрывает мои грубы своими, сначала нежно лаская, подбираясь к языку, а потом все более грубо и настойчиво. Он бесчинствует в моем рту, пока я не начинаю задыхаться. Я отталкиваю его и опять пытаюсь сбежать, но он удерживает меня.
- Разве я разрешал тебе уходить? – зло шипит он.
- А я не собираюсь у тебя спрашивать! – я выдергиваю свою руку из его захвата, но он вдруг опять приникает к моему рту и на этот раз яростно прокусывает нижнюю губу, пытаясь остановить меня. Я дергаюсь от боли и пытаюсь освободиться, но он держит меня еще крепче. Черт. Мне нельзя с ним драться… Не знаю, чем бы все это закончилось, но меня спасает треньканье мобильника. Грей! Ты самый лучший брат на свете!
- Пусти, - сердито бурчу я.
- Нет.
- Это Грей. Если я не отвечу, он пойдет меня искать. А когда найдет, больше никогда не выпустит на улицу, - теперь мне еще и с ним придется объясняться?
Джек еще несколько мгновений удерживает меня, но потом его схватка ослабевает, и я вытаскиваю телефон.
- Рен, ты чего так долго? Где ты опять шатаешься? Хватит убиваться по этой девчонке… – доносится из трубки голос брата, а я уже готов рвануть на лестницу.
- Я уже в подъезде, - отвечаю я, и кладу трубку. Что, Джек, хватит на сегодня? Я все равно не позволю тебе так просто мной манипулировать!
- Ну, что ж, малыш, тогда до завтра? – вдруг абсолютно спокойно говорит Джек и опять скалится. Я разворачиваюсь к лестнице, но он решает оставить последнее слово за собой. – Не слышу ответ.
- Пока, - через силу выдавливаю я и быстро ухожу. Все, теперь он меня точно достал! Теперь мне действительно придется делать все, что он мне скажет…
Вот и начался для меня Ад… Нет, скорее не Ад, а просто кошмарный сон. По крайней мере, я стараюсь так думать, чтобы совсем не свихнуться. И сложнее всего по вечерам, когда я прихожу домой. Боже, чего мне стоит просто сдерживать свое раздражение! Этот ублюдок так меня из себя выводит, что дома я могу сорваться на любое неосторожное слово. Поэтому, я что есть сил держу себя в руках. Я не могу сорваться на Грея или Алекса, это просто недопустимо. Но и оставлять эту злость я тоже не могу… Надо срочно что-то делать, иначе я только накаляю отношения с Джеком. Он выводит меня из себя своими глупыми приказами: не ходи туда, принеси оттуда, говори то, молчи об этом. Сколько бы раз мы с ним не встречались, он постоянно делает из меня либо служанку, либо игрушку. Постоянно унижает меня… И ведь он прекрасно знает, насколько я горделив, и это еще больше его подначивает. В последний раз я чуть не сорвался, когда он приказал мне встать перед ним на колени и вежливо попросить приласкать себя. Я что, собачка что ли?! Я, конечно же, отказался и тогда он просто ударил меня. Наотмашь, по щеке, а я дернулся, но не смог ответить… Повисло молчание, а он только зло улыбнулся… Я, когда вышел из его дома на улицу, чуть не разревелся от бессилия, честное слово… Он что, думает, это будет вечно продолжаться? Что я навсегда теперь его игрушка? Что я вечно буду это терпеть?... Нет. Но боюсь, что когда у меня уже совсем не останется сил, кто-то из нас серьезно пострадает… Между тем я постоянно внимательно за ним наблюдаю. Что ему нравится, что нет, как он ведет себя в различных ситуациях, о чем думает и что чувствует. Я ясно вижу, что он хочет досадить мне и унизить, мстя мне за прошлые обиды и непокорность. Но не думаю, что это ненависть или презрение. Он просто наслаждает своим превосходством надо мной, наслаждается тем, что может манипулировать мной, как хочет. Так было сначала. Теперь, это в какой-то степени его развлекает. Но иногда я замечаю даже похоть в его глазах. Он и так уже целовал меня несколько раз. Но это был просто первый способ унизить меня. Теперь, похоже, он раздумывает над тем как бы еще побольней задеть меня. Мне становится не по себе, и я все больше и больше раздражаюсь.

Вечером я, как обычно, иду гулять, тщетно надеясь, что и сегодня Джек меня не потревожит. Он пропал куда-то на несколько дней, и я безумно радуюсь этой, неожиданно выдавшейся, свободе. Я надеюсь… Но, похоже, не в этот раз. Звонит телефон, и Джек требует, чтобы я пришел к нему домой сию же минуту. Его голос весел и пьян. Ох, не нравится мне все это…
Как я и предполагал, он все это время где-то пил с друзьями. Чтоб ты отравился, придурок!... Только, когда он пьян, мне это еще больше не сулит ничего хорошего. Особенно, если он вместе со своими дружками. Как-то раз он взял меня с собой, и целый вечер демонстрировал им мое подчинение. Боже, так противно, как тогда, мне еще ни разу в жизни не было… Вот и сейчас, я стою у его квартиры и пытаюсь достучаться. Из-за двери доносится грохот тяжелой музыки, но полиция еще не приехала, значит, соседи уже привыкли и смирились. Черт, что он на этот раз задумал? Наконец, дверь открылась, и Джек тут же схватил меня и силой затащил в квартиру. Он прижимает меня к стене и яростно целует. Я не успеваю даже опомниться, а он тут же отпускает меня и громко хохочет.
- Чувак, сегодня мы будем веселиться!! – он перекрикивает музыку и уходит в комнату, а у меня во рту остается привкус той отвратительной дряни, что он пил. Я снимаю куртку и ботинки и обреченно следую за ним. Как же он мне надоел… Джек наливает что-то в стакан и протягивает мне.
- На, пей. Отличная штука!
- Пошел ты, - привычно огрызаюсь я, но стакан буру и ставлю его на стол.
- Пей! – его веселость мигом сменяет злость. Черт, я и забыл, что когда он пьян, он вообще становится невменяемым. Я демонстративно беру стакан обратно и делаю вид, что пью. Неужели, он думает, что проглочу хоть каплю этого пойла? Не знаю, но он вдруг перестает обращать на это внимание, подходит к музыкальному центру и выключает его. А потом все также зло говорит:
- Раздевайся.
- Что? – я ошарашен. Что он задумал?
- Раздевайся, говорю! – он злится еще больше. Потом садится на диван и пристально смотрит на меня, усмехаясь. – Я тут сначала хотел просто тебя выпороть, но теперь придумал кое-что позабавнее… Живее!
А я не могу пошевелиться. За что? Что я сделал не так? Что он хочет сделать? Мрачные догадки бродят у меня в голове. Только не это…
- Опять не подчиняешься? – похоже, именно этого ты от меня и добивался! – Тогда я сам тебя раздену.
Он встает с дивана и приближается ко мне. Я пячусь назад, пока не упираюсь в стол, и не могу отвести яростного взгляда, от его, не менее злых, глаз. Он хватает полы моей рубашки и дергает их в стороны так, что пуговицы отлетают все до одной. Он стаскивает с меня рубашку и снимает свою, а потом силой притягивает меня к себе. Только когда его разгоряченная кожа соприкасается с моей, вмиг похолодевшей, я начинаю вырываться. Он сжимает меня сильнее и тянет на кровать. Похоже, он действительно решил переспать со мной… Я продолжаю отбрыкиваться, но он опускается на постель следом за мной, прижимая своим весом.
- Нет… – выдыхаю я, когда его руки опускаются к моей ширинке.
- Нет? – зло усмехается Джек. – Похоже, ты забыл, в каком положении находишься.
- Пусти! – я еще раз отчаянно дергаюсь. Пытаясь выбраться из-под него.
- Ты никуда не пойдешь! – он еще сильнее сжимает меня, и я чувствую, как хрустят кости. – Ты дашь мне, иначе я сейчас же все им расскажу!
Я рычу в ответ, но немного расслабляюсь. Здесь я ничего не могу сделать. Но какого черта?! Зачем ему понадобилось еще и спать со мной?! Неужели ему недостаточно того, что он и так уже смешал меня с грязью?
- Не сопротивляйся, - шепчет он, наклоняясь к моему уху, а потом скользит губами по моей шее, оставляя влажную дорожку. И я задыхаюсь от злости и бессилия. Это зашло слишком далеко. Но я не могу ничего сделать. Черт, не могу! И мне приходится подчиняться…
Его губы опаляют горячим желанием, терзая мой рот. Его руки ласкают все мое тело. Но я не чувствую ни капли возбуждения. Только злость и отчаяние. Он снял с себя джинсы и теперь стягивает мои, нетерпеливо дергая «молнию». Когда удается, он раздвигает мои ноги и прижимается пахом к животу. Он, наконец, оставил в покое мой рот и теперь спускается ниже, зацеловывая ключицы и грудь. Он берет мой член в руку и одновременно покусывает сосок, а я удивленно слышу чей-то рваный полустон-полувздох. Неужели это я?! Как такое может нравиться?! Сознание голосит о том, чтобы вырваться и бежать, но тело предательски дрожит и начинает хотеть большего. Джек двигает рукой вверх-вниз и удовлетворенно усмехается, когда я все-таки расслабляюсь и отдаюсь во власть его ласкам. Я не могу не подчиниться. Я обязан идти до конца. Раз так, то я выдержу все, что ты попытаешься сделать со мной. Я больше не сопротивляюсь и закрываю глаза. Но тут же распахиваю их, потому что рука Джека спускается еще ниже и пальцы начинают поглаживать дырочку заднего прохода. Ч-черт…
- Нет… – последний раз тихо говорю я, и Джек согласно шепчет в мои приоткрытые губы:
- Нет… - и тут же вводит палец внутрь. Я задыхаюсь, но он не дает мне расслабиться и привыкнуть, тут же вводя второй и начиная быстро и с силой двигать ими. Это больно. Черт, это очень больно… Я прикусываю губу, и Джек слизывает мою кровь с подбородка, а потом вдруг вытаскивает пальцы, чтобы через несколько мгновений ввести их опять и еще больше ускорить темп. В этот раз идет легче, и я с удивлением понимаю, что Джек использовал смазку. Но это все равно не очень-то поможет, если он собирается идти до конца. А он словно слышит мои мысли, приподнимает мои бедра и входит сразу же целиком. Я прогибаюсь под ним и еще сильнее кусаю губы, чтобы не закричать от резкой боли. И он опять не дает мне привыкнуть, начиная сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее двигаться.
- Не сдерживайся, - хрипит он, вонзаясь в его тело. К тому моменту, как он стянул с меня джинсы, у него и так уже был дубовый стояк, а теперь он говорит мне не сдерживаться?! Ох, до чего же больно… Он опять приникает к моему рту и яростно терзает его, вырывая из меня, наконец, сдавленные всхлипы. В какой-то момент я ощущаю, как боль сменяется тяжелым возбуждением, а Джек убыстряет темп и, наконец, кончает. И тут же берет мой член в руку, позволяя кончить и мне. Я сдавленно вскрикиваю, а он удовлетворенно вминает меня в постель, прижимая своим телом. Он все еще тяжело дышит, но когда его дыхание выравнивается, я сталкиваю его с себя. Долго лежу, пытаясь успокоиться, а потом медленно встаю и на ватных ногах иду в ванную. Все, он сломал меня окончательно…
Я долго стою под горячими струями, пытаясь смыть с себя ощущения его прикосновений. Меня коробит от мысли, что он сейчас со мной сделал. Я просто не могу поверить, что он решил унизить меня… вот таким способом. Я подставляю лицо тяжелым каплям. Пусть… Все равно не видно, что плачу… Я начинаю дрожать всем телом, и когда дверь в ванную неожиданно распахивается, чуть не падаю.
- Эй, красавица! Ты там не уснула? – а этому ублюдку похоже весело! Тварь!
Я зло вскидываю голову и тут же понимаю, что не стоило этого делать – в глазах все плывет и мутнеет, и я начинаю терять сознание. Ноги подкашиваются, и я медленно сползаю на кафель.
- Эй! Рен! Ты чего?... – сквозь воду в ушах до меня доносится удивленный и взволнованный голос Джека, но я уже ничего не могу ответить, окончательно отдаваясь во власть надвигающейся тьме.
…Я просыпаюсь только оттого, что яркий свет лижет мне веки, но я не открываю глаза. Я еще не готов вернуться в этот мир обратно. Я прислушиваюсь к своему состоянию. Поясница нестерпимо ноет, и я боюсь даже пошевелиться, представляя, что будет, если я встану и пойду. Еще немного покалывает, опухшие от поцелуев, губы, но это терпимо. И еще одно… Вокруг меня так тепло и уютно, что мне даже не хочется шевелиться. Где я?... А потом до меня доходит, что это Джек обнимают меня, а я тихонько дышу ему в грудь… Мы что, всю ночь так провели?! Я распахиваю глаза и тут же натыкаюсь на внимательный взгляд Джека.
- Ну, наконец-то, проснулся… – выдает он и, запускает руку мне в волосы. А я тут же упираюсь руками в его грудь, пытаясь вырваться. Боль моментально дает о себе знать, пронзая спинной мозг от копчика до шейных позвонков, и я не могу сдержать стон…
- Не дергайся, - спокойно говорит Джек, притягивая меня обратно, а потом вдруг улыбается. – Ты ведь был «целочкой» в подобных отношениях…
- Уже нет, - затыкаю я его, и опять закрываю глаза, расслабляясь. Джек изумленно молчит, но продолжает меня обнимать, возвращая руку в волосы. Я пытаюсь собраться с духом и встать. Я должен найти в себе силы… А до того момента пусть делает, что хочет. Но я никак не ожидал, что он вдруг начнет меня целовать. Медленно и нежно, как будто с каким-то чувством… Но я даже не пытаюсь ответить, с трудом ощущая свои губы. И в этот момент вдруг вспоминаю…
- О, черт! Грей! – я опять дергаюсь и пытаюсь сесть, но Джек опять притягивает меня к себе. Да что же это будет, в конце-то концов!
- Не дергайся ты, - спокойно говорит Джек. – Я его предупредил.
- Чего?! – о чем он его предупредил?! Что он мог ему сказать?!
- После того, как ты вырубился, он начал звонить, а я написал ему смс, что ты типа встретил друзей, тебя затащили на вечеринку и ты останешься у них ночевать, - Джек закатывает глаза к потолку, а потом вдруг ехидничает. – У тебя ведь есть какие-нибудь друзья, кроме меня?
- Есть. И ты мне не друг, - я опять потихоньку отодвигаюсь от него
- Конечно, - легко соглашается он. – Может, сделать тебя своим любовником?
- Обойдешься. Я не шлюха, - я осторожно сажусь, но Джек опять-таки заваливает меня кровать и прижимает своим весом.
- Полчаса. Потом пойдешь, - он щекочет мне ухо языком, явно дразня и нарываясь на грубость.
- Нет.
- Да, - он спокоен как никогда. Может, это похмелье? – Иначе будем повторять то, что случилось ночью.
Я пугаюсь и замираю. Черт с тобой! Полчаса так полчаса!
- Это ведь больно, по меньшей мере… – вдруг совсем тихо говорит он, и я удивленно смотрю на него. Он прячет от меня глаза, смещая губы к шее. И я судорожно пытаюсь понять, что он хотел этим сказать. Какой-то странный он…
Полчаса кажутся вечностью, но когда они все-таки истекают, Джек больше не может удерживать меня, и я медленно встаю с кровати. Больно. Но не настолько, чтобы я не мог сделать и шага. Я ищу джинсы, когда до меня доносится голос Джека.
- Рен, откуда эти шрамы? – черт, я еще не успел надеть рубашку, и поэтому теперь он начнет допытываться.
- Ниоткуда, - бурчу я. Не хватало еще и ему рассказывать о своем трудном детстве.
- Рен, - его голос звучит настойчивей, но, похоже, ни у одного из нас нет сил препираться.
- Захотелось… – бросаю все-таки я и ухожу одеваться в коридор. Близится полдень, и мне уже давно пора быть дома. Надеюсь, Грей поверил в то, что ему вчера наплел Джек, иначе у меня будут огромные проблемы…
Как ни странно, Грея дома нет, но зато есть Алекс, обнадеживший меня, что брат скоро вернется. А я, что есть сил, пытаюсь пробраться в комнату так, чтобы Алекс не успел рассмотреть в каком состоянии моя шея. Чертов Джек! Надо же было так меня отделать! В конце концов, Грей возвращается, а я одеваю водолазку. И он меня почти не ругает за внезапное исчезновение, веря моим оправданиям. Фух, кажется, на этот раз пронесло…

---

Брат

Фэндом: ориджинал
Название: Брат
Автор: Yuzik88
Рейтинг: NC-17
Пейринг: Рен/Джек, Грей/Алекс
Жанры: слэш, ангст, POV, драма
Предупреждения: изнасилование
Статус: закончен
Размер: миди
Описание: тяжело ли поверить в счастье? Обрести надежду, в которую никогда не верил? Тяжело ли изменить себя и признать свои ошибки? Тяжело... Но если этого не сделать рано или поздно, твоя "счастливая" жизнь может закончиться, даже не начавшись. Ты должен хотя бы попытаться...
Комментарии: не инцест! в начале и конце фика стихи - авторские

I.Глава

I. Глава

«Я был расколот надвое самим собой,
Я был расколот, почивал на лаврах…
Я был расколот грешною мечтой
За то, что оказался правдой».

Моя жизнь банальна и скучна… Наверное, у многих она такая… Просто я люблю об этом думать, и мои размышления иногда наводят меня на интересные мысли. Многие из тех, кто меня знают, считают, что я противопоставляю себя обществу, но это не так. Боже… Они же абсолютно ничего не понимают. Наше мировоззрение настолько различно, что я сомневаюсь, что мы когда-нибудь хоть в чем-то сойдемся. Со стороны это кажется простым размышлением подростка о жизни, но для меня – это правда. Однажды осознав которую, я уже не смог жить так, как прежде. Я даже не смотрю ни на кого свысока, и не сострадаю никому. Как бы банально это ни прозвучало, но каждый в ответе сам за себя. И я пока ничего не собираюсь менять. Хотя, с моей стороны, это – осознанный выбор. С их – безусловный рефлекс, средство для выживания, которым их наградила природа. С другой стороны, не думаю, что я один такой «догадавшийся». Нас много, но мы одиноки. Как бабочки, пойманные в банку юным зоологом. Понимаем, что не сможем выбраться, и все равно стучимся в стекло, рассматривая, продолжающуюся без нас, жизнь. Вместе и поодиночке. А у меня «банка» вообще замечательная. Вместительная такая, трехлитровая, на 30 человек то есть. И причем каждая бабочка страстно желает доказать, что именно она – махаон. Нет, ну, просто здорово получается! А однажды придет этот добрый зоолог, кинет в банку бумажку, смоченную в эфире, и приколет нас булавками под стекло: любуйся – не хочу. И это будет доказательством нашей самой великой битвы. Понятно теперь, почему так бабочки любят огонь? Хотя и с этим можно поспорить - не каждая полетит на открытый огонь, многие предпочтут обычный фонарь. Пародия жизни. «Бабочки» - это мои одноклассники… А я вообще люблю поспорить насчет этих вопросов определения смысла жизни. Только не с каждым, конечно, получается. Я вижу, как они смотрят на меня. Я слышу их противные голоса у себя в голове. Я знаю каждую гадость, которую они скажут мне в след, думая, что я не услышу. Я знаю их. Но лучше бы все было наоборот…. Каждый день я возвращаюсь домой из этого стойбища юных натуралистов и думаю, что мне однажды захочется стать браконьером. Или, на худой конец, вымирающим видом. Чтобы потом не винить себя ни в чем. Хотя, и дома не легче. Если продолжать аналогию, то в этой «банке» брызнули дихлофосом, и я умираю от удушья в страшных муках. Забавно все-таки получается: зачем было рожать ребенка, если он не был желанным? Чтобы потом всю жизнь попрекать его за это? Странные у меня родители, в общем. Отцу плевать на всех, на меня, на мать. Он уходит с головой в работу, как будто от чего-то спасаясь. От проблем? Нет. От них он тоже уходит. А накопившийся стресс возмещался моими побоями. Потом, когда дошло, что от этого в лучшую сторону ничего не изменится, он прекратил методично меня поколачивать и оставил в покое. Чего не скажешь о матери. Похоже, за свою ошибку она решила пилить меня всю жизнь. Но у нее это бывает наплывами, в отличие от былой методичности папаши. Поэтому, дома я стараюсь привлекать к себе как можно меньше внимания, чтобы не нарваться на очередной скандал. И она меня не трогает. Пока не приходит момент, когда ей нужно выместить злость. Все начинается с грубо прикрытых ехидных подковырок, после чего мы оба срываемся на крик. Потому что я не могу молчать в ответ – но мне интересно, как долго я смогу с этим бороться. И я не всегда выдерживаю – меня начинает мелко трясти, когда она уходит, вполне довольная собой и успокоившаяся. Хорошо, что отец почти никогда в подобное не вмешивается – я бы просто не смог его ударить, если бы он опять полез на меня с кулаками. В отличие от него, мать никогда не опускалась до рукоприкладства, предпочитая словесные баталии. Она доводит меня белого каления своими глупыми, беспочвенными упреками черт знает в чем и, похоже, получает от этого удовольствие. А у меня – нервные срывы. Но только тихие такие. Им обоим я никогда не покажу, что они задевают меня. Я никогда не покажу им, что чувствую на самом деле… После всего этого я обычно ухожу на улицу. Блуждая по ночному городу, кажется, что никого и ничего в мире больше нет, только тьма и огни фонарей, и я успокаиваюсь… Конечно, есть у меня и другое средство снятия стресса. Но оно припасено на самый крайний случай и применяется довольно редко, хотя крови мне не жалко… В последнее время я стал все чаще уходить к деду. Живу у него неделями, появляясь дома только за учебниками и сменной одеждой. К тому же, мне нравится помогать деду. Его небольшая уютная гостиница много дохода не приносит, но он этим занимается только от скуки. Говорит, что так чувствует себя не дряхлым стариком, а вполне работоспособным пожилым мужчиной. Он – отец моего отца, и этим все сказано. Хотя, общего в их характерах очень мало, есть одно, что их связывает: деду я тоже не нужен. Но он, хотя бы, высказал это открыто, а не городил огород «затворничеством» или пустыми обиняками. И это мне в нем нравится. Я прихожу к нему под вечер. Убираю пустые комнаты или читаю книги из его щедрой библиотеки. Классика, конечно, но я не книжный червь, чтобы проводить там целые дни. Его гостиница, та маленькая комнатка на первом этаже стали для меня своеобразным убежищем от всего. За что я деду премного благодарен.
Я иду по пустым улицам. Уже темно, и грязный талый снег хлюпает в моих ботинках, как будто так и надо. Просто темно, и я не обращаю внимания на эти лужи ранней оттепели. У парадного входа в гостиницу, под тусклым фонарем какой-то парень устало щелкает зажигалкой. Похоже, она сдохла, и он лениво перекатывает сигарету из одного угла рта в другой, не делая никаких попыток найти огонь. Я медленно подхожу к лестнице, и только после некоторой паузы он спрашивает:
- Есть прикурить?
Я молча достаю зажигалку, и мы закуриваем. Я совсем недавно начал курить. Но уже вошел во вкус, обнаружив, что никотин и смолы помогают мне быстрее расслабиться. Я нахожу в этом процессе даже некое своеобразное удовольствие. Пускать колечки, наблюдать, как медленно перетекает дым в слоях воздуха… Мы молча курим. А потом уходим в гостиницу. Ему – прямо и вверх по лестнице, мне направо. Еще пара шагов, и я, наконец, останусь один… Вытянуться на прохладных простынях и не думать ни о чем… Такое блаженство, что меня чуть не трясет от предвкушения. Пока я раздеваюсь, раскладываю книги и умываюсь, в дверь раздается стук. Я его игнорирую. Это дед, но он уже привык. Если не отвечаю, значит, никого не хочу видеть или чем-нибудь занят. Но стук повторяется снова, уже настойчивей, и это меня нисколько не радует. Я иду открывать, и, как и ожидал, на пороге стоит дед.
- Рен, зайди ко мне в кабинет. Есть разговор.
Голос деда немного напряжен, но сам он внешне спокоен. Это меня настораживает – разговор будет долгим и серьезным. Но не думаю, что дед опять возьмется читать мне нотации. Прошлого раза ему хватило. Скандал был грандиозным, но дед быстро ушел на попятную и больше подобные темы не затрагивал. Он тоже смирился с положением вещей, как и я. Поэтому, я стараюсь не заставлять ждать себя. В его кабинете горит яркий свет, что очень необычно для такого времени суток, и это меня еще больше заинтриговывает. Окончательным удивлением для меня становится то, что в кабинете обнаружился не только дед, но и моя мать, а также парень, который попросил у меня прикурить на входе, и какой-то немолодой мужчина. Я с подозрением смотрю на деда, потом на мать. А потом уже разглядываю незнакомцев. Парень оказался довольно симпатичным. На вид старше меня года на 3-4, наверное, учится в колледже или уже работает. Старший мужчина хорошо сложен и подтянут. Его взгляд сосредоточен и, похоже, он привык иметь ко всем вопросам деловой подход. Он, не стесняясь, рассматривает меня, но в его глазах я замечаю какую-то странную решительность. Парень тоже смотрит, но на его лице читается только заинтересованность и предвкушение. Так, что все это значит?
- Рен, твоя мать должна рассказать тебе кое-что, - говорит дед и складывает руки на стол. А мне становится по-настоящему интересно. Что за скелеты в шкафу?
- Рен, я…. – мать запинается и потупляет взгляд. Весь ее вид говорит, что она смущена, но я-то знаю, что она пытается этим скрыть. Ей не хочется ничего говорить, она с удовольствием бы оставила все, как есть. Но, похоже, сейчас ей не отпереться.
- Рюрико, позволь лучше мне, - мужчина поднимается с кресла и выходит в центр комнаты, ближе ко мне. – Рен, я – твой настоящий отец.
Повисает молчание. Все ждут моей реакции. А я смотрю на их лица – они-то все уже в курсе, осталось только до меня донести эту информацию. Но я не начинаю громко удивляться и вопить: «Что-о-о??....» Я просто спокойно смотрю в глаза этому человеку и пытаюсь пронести сквозь себя это известие. «Отец….»
- Отец? – переспрашиваю я, чисто из вежливости, потому что меня это не удивляет, я всегда чувствовал, что что-то не так. – Что за «Санта-Барбару» вы тут развели?
Я обращаю свой взгляд на мать, которая тут же вспыхивает на мою реплику.
- Рен, это правда. До свадьбы у меня был роман с Говардом. Когда мы расписались с твоим отцом, я сказала ему, что ты – его ребенок. И никто бы ничего не узнал, если бы Говард не захотел встретиться со мной по старой дружбе, - мать кидает на него презрительный взгляд и вновь смотрит на меня. Она ждет от меня скандала, чтобы я накричал на них и сбежал из комнаты – она не хочет уступать никому. Но меня в данной ситуации больше всего интересует реакция деда. Он, похоже, догадывался об этом и раньше, да и скандала от него не дождешься. Он спокойно смотрит на гостей и с каким-то облегчением - на меня. Неужели, и он будет рад избавиться от меня?
- Ну, и что дальше? – я переключаю свое внимание на мать. – Теперь-то ты чего от меня хочешь?
Мой голос холоден и тверд, и это больше всего ее задевает.
- Рен, послушай, - похоже, этот новоиспеченный отец решил взять ситуацию в свои руки. – Я совсем недавно узнал, что ты – мой сын, и мне бы не хотелось, чтобы все это вот так закончилось. У меня уже есть старший сын – Грей, но я хочу, чтобы и ты был моим сыном, - он показывает рукой на парня, а потом делает шаг ко мне.
- Может, вам еще сплясать? Или сыграть на флейте? – я все-таки не сдерживаюсь и торопливо ухожу из комнаты, слыша из-за дверей возмущенный голос матери: «Что я тебе говорила? С ним невозможно общаться!...»
Я быстро иду по коридорам. В голове настоящий бардак, и неожиданные слезы подступают к горлу. Я выхожу на заднюю террасу. Холодный, ночной воздух, иголками, пробирается по коже и приводит меня в чувство. Настоящий отец? Почему меня это не удивляет? Наверное, потому, что у меня никогда не было «настоящих» родителей. Они никогда даже не называли себя семьей, а я… Словно заботиться о кошке или собаке. Из чувства долга. Сволочи! Ну, почему? Почему, когда я только-только свыкся с этой мыслью, когда научился жить, относясь к ним так же, как и они ко мне? Семья по обязательству. Только чтобы не осудили соседи и коллеги по работе. Ха… Сплошная комедия. И что они думают теперь делать? Что должен делать я? Точно – не плясать от радости. Потому что мог бы жить в нормальной семье, обычной жизнью, со счастливым детством? Не знаю. Я ни черта не понимаю!
Что-то теплое касается моих плеч, и я медленно оборачиваюсь. Это тот парень, Грей. Он накинул на меня куртку и встал рядом. Он молчит, а я смотрю в темное небо, продолжая размышлять над этим событием.
- Знаешь, - он, наконец, прерывает молчание, но не смотрит на меня, обращаясь как будто к себе. – Когда отец рассказал мне, я ему не поверил. Даже потом, когда он показывал мне даты твоего рождения и свадьбы твоей матери, я говорил ему, что она могла обманывать его и во время их романа, но он не слушал. Особенно, когда нашел твою фотографию. Вы и правда похожи….
Он слегка улыбается и оборачивается ко мне.
- Вас не трудно было найти, - до меня вдруг доходит, что он разговаривает со мной, как с маленьким ребенком, который обиделся и убежал. И сейчас на него может повлиять только спокойное рассуждение, а не какие-либо обещания или игрушки. – Отец не думал встречаться с вами так быстро. Просто у него возникли некоторые проблемы с местными партнерами по бизнесу, так что подготовка к визиту проходила в спешном порядке. И рано или поздно нам пришлось бы встретиться….
Он вдруг замолкает, и я, наконец, могу сфокусировать свои мысли на нем. Он больше не улыбается, лишь спокойно смотрит на меня. А я тону в его темных глазах вместе со звездами… Никогда не думал, что взгляд может передать сразу столько противоречивых чувств. Его глаза наполнены скрытой радостью, непонятной тревогой, нежностью и, на самом дне, тяжелой грустью. Словно от безысходности… Что ж, я знаю одну такую – она моя верная подружка. Молчание затягивается. Я просто пытаюсь осознать, что у меня есть родители. Вот только настоящие или фальшивка, как нынешние? И еще этот парень…
- Так значит, ты – мой брат… – говорит он совсем тихо, а у меня вдруг что-то болезненно сжимается в груди. Меня охватывает неожиданное волнение, и я быстро отвожу взгляд, чтобы не выдать себя. Он опять улыбается и вдруг протягивает мне руку. А я не знаю, как сделать этот шаг… Я не знаю даже, как вздохнуть ему навстречу… Брат?... В конце концов, я протягиваю руку и тут же оказываюсь в его робких объятиях. Так странно… Они оказались теплыми и мягкими. Твои руки… И я в них медленно таял…
- Брат… – мой полушепот-полувздох, и он в ответ сжимает меня еще крепче. Мгновение тает и мне кажется, что я, наконец, счастлив…

Остаток вечера мы проводим за разговорами. Вначале беседа не клеилась, но потом мы перестали обращать на это внимание. Грей не лез с пустыми вопросами, а на мои выпады отвечал только спокойной улыбкой. Мягко и ненавязчиво рассказывал о себе и об отце. А у меня как-то само получалось совершенно спокойно разговаривать с этим незнакомым человеком… Я опустил детальный рассказ о своей семье. Все равно ничего толкового я не смог бы рассказать. Зачем? Ведь что бы я ни сказал ему, он мог воспринять это просто как жалобы или глупое нытье. В общем, я не вдавался в подробности, и Грей заметил это. Он не стал ни о чем меня спрашивать. Похоже, он и так все понял. Даже то, что я и сам-то начал понимать совсем недавно. Например, то, как мне тяжело быть одному. Раньше я никогда не обращал на это внимания. Одиночество никогда не пугало меня, я всегда был один. Но когда я уже окончательно его принял, появились они – отец и брат… И это разбудило во мне… Надежду. Вот уж что самое бессмысленное в нашем существовании. Я уже давно ни на что не надеюсь. Особенно, на то, что когда-то буду нужен кому-то... Хотя, и это тоже все глупости, - читать проповеди самому себе я тоже давно перестал.
Когда, наконец, потоки вопросов и ответов понемногу стихают, меня начинает безудержно клонить в сон. Все-таки столько всего за один вечер… Я просто не могу сдержать зевка. А Грей спокойно так улыбается и присаживается ко мне на кровать.
- Ложись, ты устал. Я побуду с тобой, пока ты не уснешь…
Я падаю на кровать поверх одеяла, не раздеваясь, и, уже совсем сонный, беру его за руку. А он опять улыбается – я чувствую это даже с закрытыми глазами. Я быстро проваливаюсь в сон, но когда начинаю чувствовать ускользающие пальцы, то не могу сдержать порыва. Я крепче хватаюсь за руку и опрокидываю Грея рядом с собой. Ничего, одну ночь потерпит. Зато я буду уверен, что мне это все не приснилось и не сойду с ума утром, обнаружив, что все это было лишь иллюзией… «Спокойной ночи, брат. Я никуда не уйду. Я тебя не оставлю».
Утром мне удается поговорить с отцом. Конечно, не так открыто, как накануне с Греем, но кое-какие выводы делаем и он, и я. Мне он показался сильным и честным мужчиной. В его глазах скользит какой-то нелепый страх по отношению ко мне, но он тверд в своих намерениях. Особенно, когда заявляет, что хочет увезти меня с собой. Чтобы я жил с ними… Он смотрит на меня с надеждой, но я должен подумать об этом. Я ухожу в свою комнату, а мать с отцом опять пускаются в пустые перебранки. Не думаю, правда, что мать по-настоящему хочет, чтобы я не уезжал. Где-то в глубине души она всегда хотела, чтобы меня не было. По крайней мере, в ее жизни… И для меня это лишний повод уехать. В конце концов, хуже уже не будет. Никто, кроме моих родителей не способен причинить мне такую боль. Никто, кроме них не будет со мной так обращаться… Я сопоставляю все «за» и «против» этого отъезда. Ведь я практически не знаю их. Каково это будет, жить под одной крышей с незнакомыми людьми, в незнакомом городе, ходить в новую школу?... Хотя, насчет последнего я абсолютно не волнуюсь. В своем классе меня так и не приняли. У меня нет близких друзей, только пара приятелей, с которыми не трудно будет расстаться. У меня нет девушки, чтобы она могла удержать меня своими чувствами. У меня нет особых родственных чувств ни к матери, ни к отцу, чтобы грустить о них после отъезда. Единственное, это то, что мне жалко деда, - все-таки я хоть немного ему помогал. Но и он может справиться без меня, а это значит, что я все-таки могу поехать.
Ближе к обеду ко мне заглядывает Грей. Я валяюсь на кровати и пытаюсь представить свою будущую жизнь с ними. Я все-таки решил, что поеду.
- Ну, так что? – Грей выводит меня из размышлений. – Ты надумал?
- Да, я еду с вами.
- И не побоишься ответственности? – с улыбкой спросил он.
- Вот чего-чего, а ответственности я никогда не боялся.
- Тогда может помочь тебе собрать вещи? – мне показалось или он издевается надо мной?
- Нет, не нужно. Я вдруг передумал, - я ехидно ему улыбаюсь, замечая притворный страх в глазах.
- Ладно, ладно. Я всего лишь пошутил, - улыбается он, и мы вместе смеемся.

На следующий день мы подъезжаем на отцовской машине к моему дому. Заботливая мамочка уже собрала мою одежду, и мне останется только забрать свои личные вещи. Когда у меня уже почти все готово, я иду в комнату к отцу. Пусть он и не родной мой отец, но я считал его таковым 18 лет своей жизни. И он все еще что-то значит для меня. Он смотрит телевизор, а я молча созерцаю его спину, хаотично пытаясь придумать, что бы ему сказать.
- Отец…
- Не думаю, что ты теперь можешь меня так называть, - после недолгой паузы откликается он, разворачивается и подходит ко мне. – Но от этого ты мне меньше сыном не стал. Я был никудышным отцом. Прости меня за это…
- Пап… – у меня вдруг предательски начинает свербеть в горле. Он никогда со мной так не разговаривал!
- Желаю тебе удачи, сын, - и он возвращается к телевизору.
А я стою, как будто облитый холодной водой, и не могу пошевелиться. Но тут Грей окликает меня, и мы идем уносить последние коробки.
Прощание с матерью было таким же коротким. Она не стала пускать слезу и не читала мне нотаций. Лишь, как и отец, пожелала мне удачи, добавив, что я всегда могу вернуться, если захочу. После этого мы садимся в машину и уезжаем, а на меня накатывает чувство свободы и неизвестности, то, чему я никогда не был так рад, как сейчас. Я смотрю на, проплывающие мимо, знакомые с детства, улицы, и не могу ни о чем думать. Внутри какая-то странная пустота, но она меня не пугает. Потому что я знаю, что совсем скоро она будет заполнена чем-то другим. Плохим или хорошим – не имеет значения, я готов ко всему. Просто это будет другим. И для меня это уже важно…

Мы приехали в город, когда было уже совсем темно. Что ж, это место намного больше, чем то, в котором я жил, но не думаю, что они во многом различаются.
Почти всю дорогу Грей проспал на заднем сидении. А отец только усмехался по этому поводу, говоря, что Грей никогда не будет водить машину, потому что уснет за рулем. Я смотрю на эту идиллию и не могу поверить, что все это происходит со мной. Что эти люди так тепло относятся друг к другу и ко мне. Я просто не мог осознать это. Для меня, такие отношения в семье слишком диковинны. Но я решил, что буду постепенно привыкать и осваиваться. В конце концов, они – моя настоящая семья, и я не могу разрушить то, что еще не началось. Мы изредка переговариваемся с отцом: будничные вещи о том, какую я хочу новую школу или куда буду поступать. Отец сказал, чтобы я не раздумывал – он заплатит за все. Смешной. Я ведь не для этого поехал с ними. И, к тому же, не в моих правилах быть обузой для кого-то. Я ему так и сказал. А он опять так тепло на меня посмотрел, что у меня защипало в глазах. Черт, я становлюсь слишком сентиментальным. Нужно взять себя в руки и успокоиться. Мы, конечно, все на взводе, но не стоит по каждому поводу пускать слезу, так меня вообще черт за кого примут! Ближе к вечеру мы остановились у небольшой забегаловки, поужинали, и беседа, наконец, завязалась. Смешно, но мы говорили все разом и от этого хохотали еще больше. Да уж, поездка выдалась веселая, но когда мы приехали, сил хватило только чтобы перенести вещи и завалиться спать. Отец и Грей живут раздельно. Папа постоянно на работе или в командировках, поэтому меня решили поселить к Грею. Его квартира в небольшой многоэтажке, в уютном районе с набережной и парком по-соседству. Две комнаты, кухня, холостяцкое убранство и небольшой беспорядок, свойственный, когда живешь один. Грей, конечно же, извиняться не стал и без разговоров выделил мне комнату, отведенную под гостиную. Что ж, я устроюсь поудобнее и наведу здесь порядок.
Чем я и занялся на следующее утро, пока Грей спал. Ну, и соня же он! Я успел разобрать все вещи и приготовить завтрак к тому моменту, когда он проснулся. А он еще и подкалывает меня тем, что теперь у него есть, кому о нем заботиться. Дурак, я ведь ему не мамочка! Эти мысли занимали меня, пока я прибирался на кухне, а Грей все-таки решил не падать в грязь лицом и озаботился своей комнатой. Тут раздается звонок в дверь и я решил, что пришел отец, но Грей не спешит открывать. Пока я размышлял над тем насколько неэтично открывать двери в, еще чужом, доме, звонок верещал не переставая, и я все-таки решил рискнуть. Но я не успел толком открыть дверь – она буквально распахнулась после щелчка замка, цветное смазанное пятно рухнуло мне на шею и уронило с криком:
- Грей!! Ты вернулся!! Я так скучал!... - после чего, пятно все-таки отлипает от моей шеи, и я смог рассмотреть худого жилистого паренька лет 17 отроду. А из комнаты высунулась голова Грея, и тот глубокомысленно произнес:
- А, это ты, Энжи. Я тоже скучал, - после чего он выходит к нам и помогает отодрать от меня этого Энжи. Когда нам, наконец, удается подняться, Грей представляет нас друг другу. – Рен, это мой друг, Энжи. Энжи, это мой младший брат, Рен.
После этого вдохновенного спича паренек пришел в неописуемый восторг и долго тряс мою руку, лопоча при этом черти что. Я не смог разобрать и половины, но Грей лишь довольно усмехается и бросает мне: «Привыкай, он всегда такой». После чего он возвращается к себе, оставив меня наедине с этим… этим… веселым парнем. Я был немного в ступоре от такого напора, но быстро пришел в себя и решил предложить гостю чаю. Это вызвало еще один шквал восторга, а мне осталось только молить небеса, чтобы он не оказался каким-нибудь чокнутым и не прирезал меня чем-нибудь.
Через полчаса общения с этим «чокнутым», я все-таки сменил гнев на милость. Признав его вполне адекватным и даже более. Как я понял, паренек застрял в переходном возрасте и совершенно не умеет контролировать свои эмоции, или искусно притворяется, играя какую-то роль. Что, в общем, его совсем не портило. А мне оставалось лишь искренне смеяться над его шутками и отвечать на миллион вопросов, связанных со мной, Греем и всем остальным по очереди. И это, конечно, могло бы продолжаться до бесконечности, если бы еще один звонок в дверь не заставил нас отвлечься. И Грей опять не спешил открывать! А я, подходя к двери, молил только о том, чтобы у Энжи не оказалось родственничка с такими же повадками. Еще одно падение на пол, пусть даже и с высоты своего роста, я не перенесу. Но, по всей видимости, моим мольбам внемли, потому что за дверью оказался высокий длинноволосый парень лет 25. Несколько мгновений мы молча смотрим друг на друга, а потом меня дернуло за язык:
- Э… Могу я чем-нибудь помочь? – риторический вопрос, но, судя по его выражению лица, очевидно, что ему что-то нужно.
- Нет, не думаю… – Ох, что-то мне не нравится все это. Парень развернулся и пошел к лестнице.
- Подождите, вы, наверное, к Грею пришли… – браво Рен, а к кому же еще? Парень не успел ответить, потому что у меня из-за спины выскакивает Грей, чуть не своротив меня при этом. Вот семейка, блин!
- Алекс, подожди! – Грей хватает его за руку и не дает уйти. У обоих такое выражение лица, что я решаю поспешно ретироваться. Странные, все-таки, друзья у моего братца. Один – чудик, хоть и милый, другой – холодный, как фанера и не менее милая… Фанера. Черт! Куда я попал? Пока я чертыхался и оттаскивал Энжи от третьего блюдца с печеньем, Грей, видимо, уладил все свои дела, потому что появился на кухне в сопровождении этого долговязого парня.
- Алекс, знакомься, это мой брат Рен. Рен, это мой… Мой… – возникает пауза, и у меня вдруг начинают подкашиваться колени. – Любовник, - закончил Грей, и я все-таки рухнул, на услужливо подставленную Энжи, табуретку.
- Рен? – в глазах Грея плещется страх, что я не пойму, что начну осуждать или презирать, но я все правильно понял, и смог выдавить из себя тихо, но твердо:
- Водки мне. Быстро.
- Прости, что? – нет, Грей, тебе не этого нужно бояться!
- Водки. Двести грамм капель, - устало повторяю я, не в силах пошевелиться.
- Грей, ты что, не видишь? У мальчика шок от переизбытка информации, - нашелся Алекс. – Действительно, налей ему.
Грей с опасением посмотрел сначала на него, потом на меня и полез в шкаф за бутылкой.
- Водки нет, только виски… – но я, уже не раздумывая, схватил стакан и залпом опрокинул его в себя, даже не поморщившись.
- Оо, парень! Да ты крут! – Энжи весело хлопает в ладоши, после чего на табурет опустился Грей, а Алекс улыбается, протягивая мне руку.
- Ну, что ж, будем знакомы? – и я с благодарностью пожимаю ему руку. Все-таки хорошо, когда тебя понимают.
- Рен, ты что, пьешь? – ослабевшим голосом спросил Грей.
- Нет. Выпиваю, - чертыхаюсь я, но спешу его успокоить. – Нет, ты не думай! Я ничего против не имею. Просто это для меня немного необычно… Но это ваше дело. В конце концов, какая разница, если ты счастлив…
- Воистину!! – Энжи опять захлопал в ладоши и захохотал, после чего смеялись уже все, и напряжение постепенно ушло. Все-таки, жизнь интересная штука…

Следующие несколько дней проходят относительно спокойно. Я гуляю по вечерам, знакомлюсь с городом. Моя старая, добрая привычка открыла мне много нового. Днем хожу в школу – отец уже устроил меня. Она недалеко от нашего района, так что заканчивать последний учебный год мне придется здесь. Не думаю, что у меня возникнут проблемы с новым материалом. Я не отличник, но и в голове у меня не пусто, да и оценки меня не очень-то волнуют. Еще за эти несколько дней мы с братом начали понемногу узнавать друг о друге. Повадки, манеры, желания… Я, например, выяснил, что Грей иногда бывает очень упертым. Его трудно сдвинуть с места, особенно, если он что-то решил. Он очень гордым. Иногда мне кажется, что эта его черта является своеобразным барьером в общении с людьми или защитным механизмом. А иногда он вдруг начинает дурачиться со мной, как с ребенком, и я стараюсь прогнать из его глаз этот страх одиночества. Потому что он так глубоко внутри него, что как бы Грей его не подавлял, страх дает о себе знать. Когда приходит Алекс, он успокаивается окончательно. Я прямо чувствую, как все внутри него наливается теплом. И это меня очень радует. Я просто радуюсь за него и его счастье. Да и Алекс дает ему немало поводов быть счастливым. Для меня, конечно, не в новинку нетрадиционные пары, но я давно перестал считать это убогим нонсенсом. Я общался с геями – такие же люди. И счастье у них такое же. Когда мне удалось немного поговорить с Алексом, я окончательно признал его избранником Грея. Алекс очень умный и очень чуткий человек. Я смотрю в его глаза и вижу, как он читает меня, словно открытую книгу. Все мои жесты, взгляды, фразы, - он запоминает все и делает выводы. Но, судя по тому, что он тоже общается со мной, меня признали в качестве новоиспеченного младшего брата. Я не знаю, конечно, что он обо мне думает, поэтому стараюсь не очень выделяться и проявлять свой характер. Я тоже не подарок. Но мне просто нравится наблюдать за людьми, узнавать их, размышлять… Единственное, чего я боюсь, а, точнее, не хочу, - чтобы Алекс однажды пригласил меня к себе на прием. Как выяснилось, Алекс учится на последнем курсе медицинского университета, на отделении психологии. Вот тут-то вся и загвоздка… Я знаю, что внутри меня есть какие-то проблемы психологического характера, поэтому и не хочу однажды заговорить о них с Алексом или с кем-нибудь другим. Нет, достаточно того, что они внутри меня, и я не хочу, чтобы еще кто-нибудь копался в этой грязи. Я воспитал себя сам. Я сам привил себе нормы морали и закалил характер. Так что не нужно указывать мне на мои ошибки, я и так их прекрасно знаю. Еще я познакомился с сестрой Энжи. К счастью, она оказалась не такой, как ее младший брат. Абсолютно. Потому что однажды вечером, когда я шел домой, она буквально приперла меня к стенке. Я стоял у двери подъезда, а она подошла ко мне так близко, что я чувствовал ее дыхание на своем лице. «Кто ты такой?» - был первый вопрос, и мне пришлось без пререканий ей все объяснить. А она смотрела на меня с недоверием, но потом немного успокоилась и взяла себя в руки. Мы мило поболтали, после чего выяснилось, что она просто беспокоилась за своего брата. Он иногда бывает слишком наивным и постоянно открыт в своих чувствах. В результате чего не раз был избит. Поэтому-то она и присматривает за всеми новыми друзьями своего брата. Она мне очень понравилась. Это очень сильная девушка, пусть даже и со своей болью, но она знает, чего хочет. Она же меня и предупредила о местной шпане. Кучка «недорослей», как она выразилась, без принципов, идеи и чувства ответственности. Что ж, я принял к сведению, но не боюсь ватаги малолетних громил. Хотя они оказались на самом деле моими ровесниками и даже старше. Это я выяснил примерно через неделю своего пребывания на новом месте. Я возвращался домой почти заполночь, когда они подкараулили меня в темном проулке у самого дома. Забавные ребята оказались…
- Что за шушера зачастила в наш район? – по всей видимости, это был их главарь. А на вид, ну, совсем немногим старше меня. Они не окружали меня и не делали резких выпадов. Главарь стоял чуть впереди, а пятеро или шестеро его «соплеменников» расположились сзади у стен.
- Когда это он стал вашим? – ну, не могу я спокойно отвечать, когда на меня вот так вот прут. Обязательно сорвусь на ехидный сарказм. – Или в этом районе нужна местная регистрация? – я зло ухмыляюсь и в ответ получаю такую же ухмылку.
- Нужна. А особо смелым она идет по отдельному тарифу, - говорит главный, после чего меня ждет удар в челюсть, если я не увернусь вовремя. Увернулся, но у этого парня неплохая скорость, и мне пришлось невольно отвечать на его удары. Я ставлю блоки на его выпады, но не пытаюсь ударить сам. Мне все-таки интересно, что у них там за «регистрация». А парень злится все больше и больше. После его нескольких попаданий в цель, мне надоедает, и я отвечаю ему в полную силу хорошим ударом поддых и в зубы. Не знаю, чем бы закончилась наша с ним драка, но совсем рядом проехала патрульная машина. И с первыми звуками ее сирены друзей главаря сдуло, как ветром, и сам он задержался только для того, чтобы предупредить меня, что еще поговорит со мной и все-таки «зарегистрирует». А я, конечно, с нетерпением жду встречи. Вот только Грей не разделил моего ажиотажа, увидев разбитое лицо и перепачканную куртку. И тут меня, конечно, ждал первый серьезный разговор…
- Кто это сделал? – его голос холоден и тверд, как камень. И меня начинает это раздражать.
- Там темно было, - бурчу я из ванной, стараясь побыстрее отстирать кровь с одежды.
- Так, понятно. Это был Джек со своей бандой, - Грей начинает ходить из угла в угол, и я понимаю, что сейчас он соберется идти разбираться со всеми этими бандами.
- Не знаю, я с ними еще не знаком, - я стараюсь перевести все в шутку, но Грей и не думает успокаиваться. – Ладно, Грей, успокойся. Я же не девчонка, могу сам постоять за себя.
- Или полежать! В морге! Трупом, - ох, не нравится мне то, что он так легко выходит из себя. – Ты не знаешь этих придурков! Они способны на все!
- Так и они меня не знают! – я тоже повышаю голос, и это заставляет Грея немного сбавить темп. – Все, я звоню в пожарную, тут кто-то слишком сильно разгорячился, - я делаю второй заход, и Грей немного успокаивается, а я продолжаю. – Если еще раз подобное случится, я обязательно спрошу их имена, чтобы ты смог пойти и начистить им морды, договорились?
- Нет. Следующего раза не будет, - Грей окончательно успокаивается и уходит в свою комнату. А я так и стою в ванной над своими тряпками и сосредоточенно думаю, что если «следующий раз» все-таки случится, то мне лучше озаботиться заметанием его следов на одежде и лице, чтобы лишний раз не расстраивать Грея.

Следующий месяц проходит относительно спокойно. Мы продолжаем привыкать и узнавать друг друга. Несколько раз на неделе встречаемся с отцом. Понемногу налаживаем отношения, так сказать… Его жена умерла, но он больше не нашел себе никого. Да я думаю, и не пытался. Он не однолюб, просто он посвятил себя работе, и больше ни в чем не нуждался. Когда выяснилось, что у него есть второй сын, он непременно захотел забрать меня к себе. Все-таки я уже взрослый, и этому ничего не могло помешать. Но именно это меня больше всего тронуло. Его стремление во что бы то ни стало найти меня и встретиться. Ведь мы были чужими друг другу, но… Похоже, я все-таки должен был узнать заботу и любовь семейного очага. Чему я, конечно же, несказанно рад…
Вот кого я не могу пока понять, так это Энжи. Он словно ураган – то абсолютно дикий и необузданный, то вдруг утихнет и выдаст какую-нибудь умную фразу. Вот как вчера, например, прыгал-скакал весь вечер, а потом вдруг притих. Сел так на табуретку в кухне, минут 15 молча наблюдал, как я готовлю ужин, а потом сказал, что всех нас очень любит. Что он очень рад, что познакомился со всеми нами, что мы очень хорошие друзья, и он все для нас сделает. Боже… Вот тут мне стало по-настоящему страшно. Он, что, помирать собрался? С чего вдруг такая искренность? Я с минуту ошарашено смотрел на него, а он вдруг улыбнулся, как ни в чем ни бывало, и полез обниматься, продолжая уже в своем обычном стиле вопить, что он всех нас любит. Может, он болен чем? Не знаю. На его вопли подтянулись Грей и Алекс, они заканчивали какой-то проект по работе. В результате чего Энжи кинулся на них, а я смог, наконец, отдышаться. Ну, и хватка у мальца! Ему бы спортом заниматься…
Дни текут тихо и размеренно. А я не могу нарадоваться своей теперешней жизни. Это все так, как только можно мечтать. Это именно та жизнь, как у многих моих сверстников. Друзья, дом, школа… И я не могу поверить в эту «нормальность». Я ведь никогда не знал такого. Моя жизнь отличалась от жизни обычных детей, и я забыл, каково это может быть. И я таю от этого счастья, как первый снег на, еще не замерзшей, земле… Единственное, что продолжает мне напоминать о моей прежней жизни, так это та банда и ее главарь Джек. Потому что «познакомиться» с ними мне все-таки пришлось. Да и «зарегистрировались» мы с этим Джеком в хорошей драке. Я признал их существование, а они любезно «позволили» мне здесь жить. Ох, и забавная тогда была потасовка. Я их встретил вечером, и после словесной перепалки, мы перешли к делу. И меня удивило то, что все было по-честному. Мы дрались с Джеком один на один, и он оказался неожиданно хорош. Он сильнее меня и немного массивнее, но у меня отменная реакция, так что отделали мы друг друга неслабо. Хорошо, что Грей тогда ночевал у Алекса, и мне не пришлось перед ним отчитываться. Да и следов на лице почти не было, а губу можно и ненароком прикусить…. Но этот Джек просто выводит меня из себя. Я такого нахального и дерзкого парня еще не встречал. Конечно, и у нас в городе хватало отморозков, но эта личность просто заставляет себя ненавидеть. Терпеть таких не могу. Так что придется быть осторожнее, потому что в следующий раз мне может так не повезти, и Грей обязательно узнает о моих «приключениях». Ему и так не нравится, что я гуляю по ночам. Мы по этому поводу спорим теперь каждый раз, когда я прихожу после полуночи. Но я не могу иначе. Я привык гулять по ночам. Я отдыхаю телом и душой, блуждая по темным улицам, а сейчас это приносит еще больше удовольствия. Я мысленно прокручиваю в голове прожитый день, думаю о чем-нибудь или просто расслабляюсь в объятиях весны. И только Грей не хочет меня понять, постоянно напрасно волнуясь. Даже Алекс ему об этом говорил, но он не хочет ничего слышать. Он слишком сильно переживает и боится меня потерять. Но я-то теперь никуда от него не денусь. Я больше не хочу быть один. Я не хочу терять брата…

Вечер. Я, как обычно, собираюсь на улицу, а Грей, как обычно, выглядывает из своей комнаты и говорит, чтобы я был осторожен и надолго не задерживался. И я привычно уверяю его, что все будет в порядке. Я выхожу под вечернее небо. Звезды уже начинают появляться то здесь, то там, и огни фонарей еще не такие яркие, чтобы затмевать их. На этот раз я набредаю на небольшой парк с парой скамеек и маленьким прудом. Я долго сижу, созерцая спокойную гладь воды, и ни о чем не думаю. Мне просто хорошо, и нет причин портить себе настроение ненужными мыслями.
…Возвращаясь домой, я решаю сократить путь, пройдя незнакомыми переулками. Я не боюсь заблудиться. Что-то мне всегда подсказывает верную дорогу, даже если я ее не знаю. Я медленно шагаю между старыми темными домами. Похоже, этот район не из самых благополучных. И тут же на мои подозрения отзывается пустота. Впереди, недалеко от одинокого тусклого фонаря слышится громкое шебуршание и сдавленный женский вскрик. Сразу же откликается мужской:
- Заткнись, сука!
А меня ноги уже сами несут на голоса. Два бугая схватили девушку и тащат в темный переулок.
- Эй, вы! Оставьте девушку в покое! – злобно говорю я, привычно ощущая, как адреналин будоражит кровь.
- Кто это там пищит? – поворачивается один, и я неспешно двигаюсь к нему, оценивая, с какого боку будет удобнее обороняться от него, потому что драки не избежать.
- Отпустите ее, - твердо говорю я, но не успеваю сориентироваться, как этот амбал кидается на меня. Он неуклюж, но его руками можно стены ломать. Поэтому, мне приходится быстро уворачиваться и наносить короткие удары, которые, впрочем, его не очень-то и волнуют. Ну, и придурки же, честное слово. Только, кажется, сегодня не мой день, потому что я поскальзываюсь в какой-то луже, и тут же ощущаю на себе силу этих кулаков. У меня только зубы лязгнули, когда удар пришелся в челюсть. Я быстро выплевываю кровь, но тут же складываюсь пополам от невыносимой боли в животе. Что ж, пора принимать контрмеры, и я молнией бросаюсь на нападавшего. Если мои удары его не впечатляют, то, думаю, со стенкой он не против поздороваться. От удара сыплется мелкое крошево, а здоровяк медленно оседает на асфальт. Я пытаюсь отдышаться и хоть немного придти в себя от боли, но его дружок не дает мне расслабиться. Он толкает девушку на землю и бросается на меня. А я еще не настолько оправился, чтобы уделить ему внимание, поэтому только когда в тусклом отблеске фонаря молнией сверкает нож, я прихожу в себя. Правда не до конца, поэтому получаю распоротую куртку и длинный глубокий порез на предплечье. Как нехорошо… Грей теперь меня точно убьет. Как ни странно, но именно эта боль вдруг заставляет меня очнуться, и я буквально в два удара справляюсь с бугаем, после чего сам чуть не падаю. Все-таки мне неплохо досталось. Я подхожу к девушке и пытаюсь поднять ее на ноги. Но она вдруг отталкивает мои руки и поднимается сама.
- Ты в порядке? – спрашивает она и тут же всматривается в мое лицо.
- Похоже… Это я должен спрашивать… – усмехаюсь я, еле выдыхая.
- Ничего. Мне не впервой, - бойко отвечает она и кладет мою руку себе на плечо. – Я уже не раз сталкивалась с такими придурками.
- И как? – я опираюсь на нее, и мы медленно уходим из переулка.
- Ну, жива, как видишь, - слабо улыбается она. – Но каждый раз страшно…
- Что ж ты ходишь по ночам… – боль в животе немного притупляется.
- Работаю допоздна, ничего не поделаешь. Тебе куда? – я слабо машу рукой в направлении дома, и она опять улыбается. – Хорошо, по пути… А ты – бесстрашный.
- А почему я должен чего-то бояться? – слабо говорю я и опять хватаюсь за живот, оступившись на камне. А девчонка вдруг хохочет.
- Ну, ты даешь… – она потихоньку унимается, а потом начинает о чем-то болтать. Я ее почти не слушаю, пытаясь определить свое состояние. Кажется ничего серьезного. Лицо, конечно, ни к черту, а вот порез на руке – детский, даже кровь уже не течет. Уже почти у самого дома, боль отпускает меня, и я опираюсь на девушку только из вежливости. А она не умолкает и постоянно улыбается. Похоже, она действительно сильно испугалась, и сейчас пытается прогнать это чувство смехом и болтовней. Но в результате я выяснил, что девушку зовут Рейко и она работает барменом в каком-то ресторане, и тоже, как и я, ничего не боится. Мои попытки проводить ее до дома, она отвергла, сказав, что два раза за ночь ей так не «повезет». Мы распрощались у моего дома, и она быстро ушла в темноту. А я молил всех богов и демонов, чтобы Грей уже спал. На этот раз от взбучки мне не отвертеться, но лучше уж она будет утром, чем сейчас. Сейчас я совсем не в состоянии спорить с ним. Я устало ворочаю ключом в замке и не сразу понимаю, что происходит, когда дверь вдруг распахивается настежь. Яркий свет из коридора бьет по глазам, и я замечаю фигуру Грея на пороге. Ох, что сейчас будет…
- Где тебя но… – Грей замолкает на полуслове, замечая мое состояние. – Так…
- Грей, ну, не сердись… – тихонько прошу я и медленно захожу, прикрывая за собой дверь. Я пытаюсь не смотреть на Грея. Черт, мне все-таки не удобно. Он волновался… Но как только я поднимаю глаза. Он влепляет мне такую пощечину, что голова дергается, а я переступаю с ноги на ногу, чтобы не упасть. Не из-за боли или силы удара, от изумления. Он поднял на меня руку… Черт возьми! Я никому не позволю этого делать!!
- Никогда!... Слышишь? Никогда не смей меня трогать!! – одним молниеносным движением я отталкиваю его к стенке, локтем прижав горло. Это получилось на автомате. Я уже не могу себя контролировать. Только не он… Только не мой брат будет меня бить! А Грей тут же вырывается из моего захвата.
- Значит так, да?... – он настолько рассвирепел, что уже просто шипит от гнева.
- Да… – тихо говорю я и разворачиваюсь, чтобы уйти. Но Грей хватает меня за руку, и я неистово вырываюсь, все-таки сумев выскочить на лестничную площадку. Я спускаюсь по лестнице так быстро, как только могу и выскакиваю на улицу. Только после пары кварталов, я понимаю, что Грей и не пытался меня преследовать. И теперь я могу дать волю своим чувствам…Злые слезы душат и душат меня, и я не сдерживаюсь, рыдая в какой-то грязной подворотне. Вот оно что… Вот твой ответ, брат… Вот что ты чувствуешь ко мне на самом деле?! Тогда зачем вы с отцом привезли меня сюда?!
…Я пытаюсь успокоиться. Приступ слез понемногу проходит и меня перестает трясти. Я пытаюсь собраться с мыслями, но получается плохо. Точнее, не получается совсем. Я устало бреду черт знает куда, но ноги сами приводят меня в тот тихий парк, где я был накануне. Я сажусь на скамейку и окончательно расслабляюсь. А перед глазами по-прежнему стоит искаженное гневом лицо Грея… За что? Почему ты так ко мне относишься? Я не верю, что ты так просто обо мне волновался. Не настолько же… Тогда почему…? Я просто не могу поверить во все произошедшее. Ведь я верил тебе. Я тебе доверял. Я уже успел к тебе привыкнуть и полюбил тебя… Я… Что же мне теперь делать? Грей, неужели ты такой же, как мои прежние родители? Неужели и ты хотел меня только использовать? Играть со мной, как с живой игрушкой, играть с моими чувствами. Тогда, все это время было фикцией? А Энжи? Алекс? Они тоже были в курсе?? Тьфу ты, что в голову лезет! Нет. Этого не может быть. Это просто какая-то ошибка. Я знаю, что ты прямолинеен и открыт в своих чувствах, но не настолько же… Я пытаюсь хоть как-то понять эту ситуацию, но, похоже, что ничего не выйдет. Сейчас во мне только холод и боль. Обида опять придавила сердце. Безысходность и отчаяние опять пеленают душу в свои сети… Я уже так от этого отвык. Я ведь думал, что никогда к этому не вернусь. Я искренне верил, что теперь у меня абсолютно другая жизнь. Но… Все оказалось, как прежде. В своей сути ничего не меняется. И это больнее всего….
Остаток ночи я провожу в каком-то захудалом баре. Сначала я хотел напиться, но потом передумал. Жалостью к себе ничего не изменишь, и поэтому я никогда себя не жалею. Я сижу за столиком в углу и медленно потягиваю виски. Бармен на меня даже не посмотрел, сразу же поняв без слов. Он достал бутылку и стакан, и я ушел за столик. Слава Богу, я выгляжу достаточно взрослым, чтобы он сомневался. Громкая и почти неразличимая музыка бьет по ушам, но так даже лучше, потому что я все равно ничего хорошего не придумаю… Под утро я ухожу в город. Немного побродив, опять возвращаюсь в парк. Умываюсь холодной водой из пруда и перевязываю руку, завалявшимся в кармане, платком. Ничего и так пока сойдет. Я достаю мобильник и набираю номер отца. Что ж, если разочаровываться, так до конца. Я уезжаю к нему домой. Вопреки моим сомнениям, он не стал меня даже ругать. Увидев мою разукрашенную физиономию, он только произнес: «Хорош, ничего не скажешь…», а потом молча меня выслушал. А я заикался и краснел, как мальчишка, обманывая его…
- Мы просто немного поспорили с Греем по поводу этого… И я решил не усугублять ситуацию, своим присутствием… – черт, я не люблю просить. Я не люблю признавать себя в чем-то слабым. Я никогда не прошу о помощи, но сейчас просто не знаю, что делать. Отец, на мое удивление, тут же согласился со всеми моими доводами.
- Конечно. Так, давай умывайся, завтракай и отдыхай, а вечером съездим за твоими вещами. Грей никогда не умел держать себя в руках и наверняка наговорил тебе кучу гадостей. Глупый ребенок. Все, давай двигайся… – а я опять чуть не расплакался от этой, скрытой в его голосе, теплоты и заботы. Я не хочу знать, что и он меня обманывает…
Весь день до вечера я размышляю о произошедшем. Это я во всем виноват, но даже если сейчас мы не будем жить вместе, я должен, по крайней мере, наладить с ним отношения, чтобы спокойно жить у отца. Поэтому, вечером я все-таки решаю поехать один. Не следует еще и отца втягивать в это дело. Мы ведь уже не маленькие, и сами можем с этим разобраться. Я должен заставить себя извиниться… Как бы мне не было больно и обидно… И я ведь не злопамятный. Хотя, как только я начинаю об этом думать, щека тут же вспыхивает огнем… Он поступил несправедливо со мной. Он не должен был…
Я долго стою у двери его квартиры, не решаясь войти. Все-таки мне не легко переступить через свою гордость. Но я уже не отступлю. В конце концов, все хорошее рано или поздно заканчивается… Я нажимаю на звонок и нетерпеливо жду. Наконец, дверь открывается, но на пороге стоит Алекс. Я нерешительно вхожу, а он вдруг кладет мне руку на плечо и облегченно вздыхает:
- Слава Богу, ты вернулся. Мы так волновались…
Алекс не успевает договорить, как в коридор вылетает Грей.
- Чертов ублюдок! Где ты пропадал?! – его даже трясет от злости, когда он хватает меня за отвороты куртки. – Эгоистичная мразь! Отвечай!
Еще чуть-чуть и он начнет трясти меня из стороны в сторону или опять ударит. Алекс делает предупреждающий шаг к нам, но я не реагирую на выпады Грея. Он может называть меня как угодно. Я это заслужил… Грей сдавленно дышит, а я спокойно убираю его руки и тихо говорю:
- Я пришел забрать свои вещи…
- Черта с два! Ты никуда не пойдешь!
- Ты меня не остановишь… – еще тише говорю я.
- Ты никуда не пойдешь, - похоже, с ним бесполезно разговаривать - убьет на месте.
- Грей, успокойся, - строго говорит Алекс. – Эти вопросы вы решите потом. Рен, можно с тобой поговорить?
Вот и все. Вот и попал я на прием к психиатру, которого так боялся. Но мне ничего не остается делать. Алекс уводит меня на балкон. Там стоят два небольших плетеных кресла и маленький чайный столик.
- Садись, - голос Алекса потеплел, но мне от этого не становится легче. Ведь он захочет узнать, почему все это произошло, а я не смогу найти ответ и внятно ему все объяснить. Хотя он, наверное, уже отчасти догадался…
- Рен, ты когда-нибудь был в парке развлечений? – это что, какой-то психологический тест?
- Да, - отвечаю я, и закуриваю.
- И кто там больше всего тебе не понравился? – странный вопрос. Разве детям может там что-нибудь не понравиться? Но Алекс знает, о чем спрашивает. И я тоже.
- Клоуны и комната с кривыми зеркалами.
- Именно так я и думал… – Алекс слегка улыбается и садится напротив меня. Сигаретный дым растворяется в вечернем небе, и между нами повисает недолгая пауза. А потом Алекс все-таки высказывает свои догадки.
- Ты не любишь фальшь на их лицах… И больше всего тебе претит своя собственная многоликость. Особенно, если искаженная… – я устало киваю в ответ.
- Тогда почему на тебе сейчас маска клоуна? - этого я не ожидал. Как он может говорить такое?! Я не притворяюсь!
- Неправда! Я ненавижу это! Я всегда честен с собой! Я… – весь мой пыл вдруг исчезает под его взглядом. И я невольно опускаю глаза…
- Ты честен с собой, но тогда почему врешь Грею?
- Я не вру! Он просто не понимает!... – черт, меня загнали в угол.
- Мы сейчас не об этом. Рен… расскажи мне все сначала…
- Ты знаешь. Я ушел вечером…
- Ну, вот, ты опять лжешь… – Алекс устало вздыхает. – Ты ведь прекрасно понял, о чем я. Расскажи мне, с чего это у тебя началось.
Алекс пристально смотрит на меня, и я теряюсь под этим взглядом. В нем нет ни жалости, ни сострадания, ни стремления помочь. Он хочет только выслушать и понять. Только после этого он начнет действовать. Но он прекрасно знает, как для меня это сложно. Точнее, не знает, а чувствует. Чувствует, как это тяжело, признавать себя «ущербным», не способным думать о чувствах других людей, потому что и они никогда обо мне не думали…
- С чего?... Когда отец впервые ударил меня… – тихо говорю я, но от этих слов в горле уже давно не возникает горький ком слез. Я давно перестал себя жалеть. И сейчас сухо излагаю этому «докторишке» свою жизнь.
- Когда у него это вошло в привычку, а меня начинало трясти от одного его вида. Когда в 11 лет меня избил и чуть не изнасиловал какой-то придурок в подворотне. Когда мать ни разу не проверяла мои домашние задания, и ни разу не спрашивала, куда я ухожу и во сколько вернусь. Кто мои друзья? Есть ли они у меня вообще? Все равно… Когда лет с 13 меня просто начали попрекать моим существованием… Дразнить, нарочно доводить до слез. Везде и всюду показывать мне мое место. Место ничтожества! – я со злостью кидаю сигарету в пепельницу и смотрю Алексу прямо в глаза. – Ты это хотел услышать? Теперь, ты понимаешь? Разве я могу иначе? Разве меня кто-нибудь научил волноваться о том, что меня где-то ждут? Что я кому-то нужен? Что я дорог… кому-то… – я снова закуриваю и смотрю в темное небо. Звезд не видно. К ночи, наверное, дождь соберется…
- Я знаю, что он волновался за меня, но не настолько же… Разве я нарочно ввязался в драку…
- Рен… – похоже, Алекс испугался, что у меня истерика.
- Алекс… Я ведь почти не знаю, как это, «нормальная семья»… – говорю я совсем обессилено. Что ж, ты сам хотел это услышать. Но как бы мне не было больно признавать все это, я стараюсь исправиться. Я стараюсь начать новую жизнь. Я хочу узнать каково это. То, чего меня лишали все эти годы…
- А потом… Знаешь, когда боль в душе становилась невыносимой, я резал себя… Пытаясь, хоть как-то облегчить ее… – я слабо улыбаюсь и закатываю рукава, обнажая наглядное подтверждение своих слов. Большинство длинных и коротких линий уже побелело, но остались еще и совсем розовые. – Ты только не подумай, я никогда не пытался с их помощью привлечь к себе внимание…
Тут Алекс обрывает меня. Он резко встает, но не успевает сделать и шага, потому что балконная дверь распахивается, и Грей тут же сжимает меня в объятиях. Я ошарашено моргаю, а Грей прижимается ко мне всем телом. И я стараюсь не шевелиться, боясь, что эта история произвела на него слишком большое впечатление. Я замечаю взгляд Алекса. Он улыбается. Открыто и так искренне… Даже в глазах – добрые искорки, а я чувствую пальцы Грея в своих волосах и нежные прикосновения, когда он гладит меня по голове… И тихий шепот:
- Прости меня, малыш… – а у меня вдруг наворачиваются слезы на глаза, и я утыкаюсь ему в грудь, тихо всхлипывая и неистово сжимая его в ответ.
Алекс тихонько уходит, оставляя нас наедине, и мы долго так стоим. Я дрожу всем телом. Как будто внезапно очень сильно замерз, и теперь жмусь к теплу брата, так, будто это единственное, что может меня спасти. И это, наверное, так и есть… А Грей не прекращает медленно гладить меня по голове. Он что-то тихо шепчет. Какую-то сладкую, ласковую белиберду, но я не слушаю. Он ведь понял меня, правда? Он ведь простит меня?... Брат, что же ты со мной делаешь… Ведь это я должен извиняться. Поэтому… Прости, прости меня… Пожалуйста… Я, кажется, шепчу это вслух, но Грей не слушает. Он берет мое заплаканное лицо в свои ладони и целует соленые щеки. А потом опять прижимает к себе… И я понимаю, что прощен. Мы долго стоим так, обняв друг друга. Я немного успокаиваюсь, но слезы все еще текут по моим щекам, медленно и беззвучно. А Грей ведет меня в комнату и укладывает на постель, ложась рядом. Он теперь молчит, но и я не знаю, что ему сказать. Как-то неловко получается. А он просто лежит рядом и тихонько обнимает меня. И я не думаю ни о чем… Пусть. Я не хочу терять такой момент. Это навсегда останется в моей памяти. И я, наконец, умиротворенно засыпаю…
Весь следующий день мы почти не разговариваем друг с другом. Я даже боюсь смотреть ему в глаза, чувствуя себя донельзя пристыженным за свой вдохновенный спич. Но сути дела это не меняет, даже если Грей сменил «гнев на милость». И только вечером, когда приходит Алекс, нам удается поговорить. Почему-то в его присутствии это сделать гораздо проще. И все-таки я переступаю свою гордость и говорю:
- Грей… Прости меня, пожалуйста… – голос предательски сипит. – Я заставил тебя волноваться…
- Не то слово, - легонько усмехается Грей, но тут же становится серьезным. – Ты пообещаешь мне, что такого больше не повторится.
И это даже не просьба, а как будто приказ.
- Но ведь всякое случается… – я пытаюсь не поддаться, ведь эту клятву будет очень сложно выполнить.
- Мне все равно. Ты слишком дорог мне, чтобы так легко тебя потерять, - говорит Грей тоном, нетерпящим возражений. – И с сегодняшнего дня я устанавливаю для тебя комендантский час. Ты возвращаешься не позже полуночи. Ясно?
- Да, - обреченно говорю я, и мне ничего не остается, только смириться. Ведь я не хочу, чтобы подобное повторилось… Грей… Что ж, я просто постараюсь оправдать твои ожидания. Хотя после ужина я все равно собираюсь на улицу…

II. Глава
III. Глава
IV. Глава

@темы: Мои фики

---

Кошаки

Бля, вот же ж счастье. Приползти домой с работы, чтобы в коридоре тебя встречали с воплями кошаки. И не потому что голодные, а потому что соскучились, как оказывается... Сонька ничего еще - терпеливо потыкала носом в мою щеку, обнюхала/поцеловала и поскакала на любимое место - на стол за ноут. А вот Шифер такими "нежностями" не обменивается - пока его не возьмут на руки и не приласкают в течении по крайне мере часа, не отлипнет ни за что. И сколько его с коленок не скидывай, возвращается обратно, упорно лижет руки и мурчит... И пофиг, что клава уже засыпана рыжей и черно-белой шерстью, а в "командере" полно каких-то папок с названиями типа: "ццццццццццццццццц" или "оллллллллллллллллллоолллллл"... Не это главное... Бля, хорошо...

вот они, мои кошаки

Сонька-с спиттт...


Опять Сонкька спит...


Шифер закрой пасть, муха залетит!! =D


На Новый Год. У Соньки похмелье =)

@музыка: KoRn - "Alone I break"

@настроение: ниче так...

@темы: оказалось как в сказке

---

Не умею писать про любовь... "=___="

Моли о пощаде, моли.
Чтобы ветры разбились в кровь.
Ненавидь меня и люби,
Освободи от своих оков.
Растерзай меня – все прощу.
Разорви душу в клочья, убей.
Не смотри на меня – я грущу,
Я бегу от твоих огней.
Не нужна мне твоя любовь -
Ненавидь меня лучше и жди.
Лучше у смерти найти кров,
Чем за тобою всю жизнь идти

***
Чужое тепло пробуждает
В тебе только горечь разлуки.
Последние поцелуи, последние теплые руки…
Взволнованный вздох на прощанье,
Который стремился поймать.
Последние рукопожатья…
Прижать бы и не отпускать.
Молчу и старюсь запомнить,
Что было с тобой и что есть.
Ты – ангел, а я – просто воин.
Ты – боль моя, а я – твоя месть.

@музыка: KoRn - "Counting"

@настроение: спряталось под плинтус, таракан чертов...

@темы: Стихи

---

****

Я боюсь смотреть на окна –
В них слишком много лжи.
Я боюсь, что они обидят
И воткнут в мое тело ножи.
Я боюсь, что они разрежут
Мое тело на сотни кусков,
Я боюсь, что они отвергнут
Мою кровь из лепестков
Черных роз, что бросают мне в окна,
Когда день застывает опять.
Ночь от этих дождей промокла,
И пошла мои окна искать.
Она бьется в закрытые окна,
Чтобы я отворила ей дверь.
На пороге она замолкла
Словно раненный, брошенный зверь…
И опять я боюсь этих окон,
Снова зная – она придет.
Окна лгут мне без всякого толка.
Ночь войдет и меня убьет.

@темы: Стихи

---

****

Никогда превращается в прах.
Ищет выход, спасенье от боли.
Растворяясь в заоблачных снах,
Вновь и вновь напивается кровью.
Никогда – в заклинанье от бед,
От разорванной Божьей десницы.
Никогда столько прожило лет,
Что не может и миру присниться.
Никогда облачается в сталь,
Ночью вновь на охоту выходит.
Также плачет, но больше не жаль
Этой крови, что с жизнью уходит.
От страданий, агонии, слез
Все равно никуда уж не деться.
Вновь и вновь убегая от грез,
Никогда снова – самоубийца…

@темы: Стихи