Bittersweet

[Yuzik88]

Фэндом: Ориджиналы
Автор: Yuzik88
Название: "Bittersweet"
Рейтинг: RG-13
Размер: мини
Жанры: слэш (яой), мистика
Статус: закончен
Описание: одиночество, боль и обида. Мокрый подоконник и ангел, шагающий в открытое окно...

…I want you
…I need you

Тишина… Холодным сквозняком тянет из-под двери прямо в распахнутое окно. Тонкая вуаль трепещет на ветру. Беззвучно… Клонит в сон, но тяжкая дрема – это последнее, чего сейчас бы хотелось. Только не это… Ведь если бы во сне можно было бы забыться, это многое бы решило. От многого бы спасло… От этой боли, например. И от всепоглощающей пустоты в сердце… Кажется, что его сквозняком продуло насквозь. Осталась одна оболочка обычная. Пусто. И тишина. Даже ударов этой пустотелой мышцы не слышно. Только ощущения. Ощущения, как кровь черной густой массой скользит по венам. Медленно. Туда и обратно. К сердцу – пустоте – в вены – на свободу. И не вырваться, не сдаться. От этого не убежать. Пустота – это единственное, что осталось. Самое дорогое и бесполезное приобретение. То, чего она стоила… И какова была цена… Что ж, это произошло. И то, что пришлось отдать взамен, было равносильно всему, что сейчас происходит. Как бы тяжко не было… Пустота поглотила все. Оставив напоследок пожирающие, раздирающие на куски, отголоски боли. Словно старый Жнец. Безразлично и беспощадно забрала все, что было, вывернула наизнанку и оставила умирать в пустой комнате на холодном полу…
Тяжкие сумерки наполняют комнату. Еще светлые, не густые, но так оно и будет. Белая ночь и холод, так и не начавшегося, лета… Серые тени рассаживаются по углам и наблюдают за мной. А я наблюдаю за ними. Как они уравнивают все пространство в цвет серой пустоты… Наглые, и холода не боятся… Тишина расползается вместе с ними. Окутывает все вокруг глухой ватой, подползает ко мне и осторожно трогает мокрыми пальцами мои щеки. Прикасается к губам и пытается заползти в рот. Не получится – редкие выдохи мешают ей сосредоточиться, и она пугается каждого моего неосторожного всхлипа… Иди сюда, я тебя не обижу. Я теперь, как и ты, один. Пойми… И услышь. И не пугайся биения сердца. Скоро оно перестанет раздражать нервные окончания, и ты привыкнешь, как и я полчаса назад… Время тогда остановилось и перестало существовать. Просто замерло, остановилось отдохнуть, да так и осталось. Вот тут, на подоконнике, под трепещущей вуалью штор. Сидит и смотрит на меня. Холодный ветер рвется в распахнутое окно. То затихнет, то ударит прямо в лицо, играя прядями и выжимая из глаз холодные капли. Не надо. Дождь – за окном. Его мелкая морось осталась на рамах и стекле, не решившись войти внутрь, ступить на холодный пол… Ветер сорвал со стеллажей какие-то бумаги и теперь играет ими, гоняя по половицам. Нелепая чехарда только отвлекает слабыми шорохами…
Тихо и пусто… Тяжелое сердце продолжает биться, и я начинаю тихонько раскачиваться в такт его ударам. Глаза закрыты… И я почти засыпаю…
В пальцах тлеет сигарета. Обжигает, догорев до фильтра, и невольно напоминает о себе. Устало открываю глаза и тушу окурок в пепельнице, чтобы тут же потянуться за новой сигаретой. Дерет горло и нечем дышать, но с каждым новым дуновением ветра из окна, еще больше хочется курить. Хочется хотя бы так доказать, что от меня хоть что-то осталось… Что я еще существую… Никотин сужает вены, проталкивая по ним свое тяжелое тягучее серебро. Словно ртуть… Затяжки, затяжки… И серые лепестки дыма растворяются в воздухе. Почти осязаемо касаются лица и осыпаются невидимым прахом на пол. Словно в ворохе опавших листьев… Дым застит глаза, и я прикрываю веки. Все равно… Тяжкий вздох ветра привлекает внимание, и краем глаза я замечаю, как мимо меня шагает в окно ангел с седыми крыльями. Сигаретный дым тянется за ним… Светлые волосы развеваются по ветру… Ангел стыдливо наг, но не пытается прикрыться… Хотя бы крыльями. Они расправлены и велики, как пустота, заполнившая пространство… Я осторожно смотрю, стараясь не спугнуть видение, но седые перья все равно теряют очертания. Растворяясь в холодном воздухе. Ангел медленно идет к окну… Он не смотрит на меня, но для него я, наверное, даже не существую… Он встает на подоконник, и у меня мгновенно сердце проваливается куда-то глубоко… Я порываюсь к нему, тяну руки, но ангел исчезает, медленно падая с высоты 9 этажей… А я остаюсь сидеть на полу, прислонившись к кровати… Волна боли накатывает и отпускает, а я закуриваю очередную сигарету. Пусть… Я все равно ничем не смог бы ему помочь.
Неосторожным движением задеваю, валяющуюся в ногах, пустую бутылку. Водка отдает привкусом талой воды и оседает в желудке густым блеклым веществом. От нее уже тошнит, но я помню, что где-то у меня была еще одна… На это тоже наплевать, так что я прикладываюсь к горлышку и медленно пью обжигающую жидкость. Где-нибудь уже подходящее время для выпивки. Но именно здесь подходящая компания и повод… Пустота, тишина и боль… Виват, Короли, виват…
Я опять закрываю глаза. Проваливаясь в невесомость самосозерцания, я выпадаю из реальности, перестав реагировать на внешние раздражители. И ветра больше нет. Нет пустоты. Только какой-то шорох царапается где-то на краю сознания. Уйди… Оставьте меня в покое! Шорох не проходит. Словно назойливая муха, так и не подохшая на потолке… Раздражает. И злость мгновенно опаляет ресницы. Открываю глаза и понимаю, что беспорядочный тихий шорох – биение чужого сердца за дверью. Пошел прочь! Резко взмахиваю рукой, и бутылка разбивается о дверной косяк на тысячи мелких осколков… Кажется, что разлитая водка шипит, испаряясь, от злости. Блестящее и острое застывает в воздухе и медленно оседает на пол. Прокалывает бледную кожу и остается в теле навеки… Неосторожно двигаю ладонью, и острые иглы впиваются в пальцы. Резко, кроваво и больно… Водка на полу смешивается с красными каплями, и сумерки тут же пугаются нового цвета… Такого густого и непрозрачного. Странно, мне казалось, что это будет ртуть… Всполохи ветра уносят запах крови и злость. Сердце вновь перестает биться, и шорох за дверью исчезает. Так хорошо… Медленный выдох завершает действие. И боль снова расставляет все на свои места. Так, как оно было. И как должно быть… Расставляет и цепляется за холодные капли на щеках… Когда успели? Мраморная маска лица теряет бледность, но не впитывает соленую влагу. Она наполнена горечью и сожалением – тонкому фарфору этого просто не перенести. Так что капли медленно стекают вниз, срываясь на пол и одежду, оставляя серые дорожки на щеках… Пусть. Пустота освобождает пространство и расширяет горизонты, заполняя собой все, что попадается на пути. Все остальное предоставляя в вечное владение белым покойникам боли… Перехватывает дыхание, и сердце пропускает удар, а я медленно привыкаю к новому действию. Глупая пьеса с одним актом…
Снова начинаю дремать. Отвлекаясь только на слабый безжизненный огонек сигареты… Тусклое пламя согревает пальцы, не дав телу продрогнуть от ветра. Тишина навевает уныние и уже хочется ее чем-то нарушить, но как только рождается эта мысль, за дверью вновь возникает шорох. Не долго же он заставил себя ждать… Устало поднимаюсь на ноги. Мышцы затекли и слабо слушаются, но это скоро пройдет. Как и свистопляска перед глазами. Встаю чтобы встретить его лицом к лицу. Посмотреть в его глаза и, если желание станет невыносимым, убить… Ну, или запустить бутылкой в голову. С высоты собственного роста проще и трудно промахнуться… Сердце замедляет движение, но удары становятся громче. Оглушают сознание, набатом раскалывая голову. А я смотрю, как его тень просачивается в приоткрытую дверь. Его не нужно встречать, он и так войдет. Но он не желанный гость в этом месте, так что я медленно бреду к окну. Усаживаюсь на подоконник и подставляю ветру измученное лицо… Холодные порывы треплют волосы и мешают дышать, но на это не сложно не обращать внимания – сейчас есть кое-что поважнее… Я свешиваю ноги вниз и смотрю в серое небо. Вата облаков заползает на колени мягким котенком и сворачивается клубком. Урчит от удовольствия, когда я начинаю чесать ее за ухом, и нервно дергает хвостом в такт медленным ударам сердца… Пепел сигареты срывается вниз осколками фальшивого снега и утягивает за собой взгляд. Но я стараюсь не смотреть вниз. Слишком силен соблазн и не слишком сильно желание ему не поддаться…
Темный силуэт напоминает о себе осторожным движением вперед, но я не позволю ему приблизиться. Ярость полыхает в сознании далекими зарницами и, как гроза, неминуемо приблизится, если он подойдет. И тогда падение уже будет не остановить. Он продолжает движение, но мне не нужны слова… Раскачиваясь на самом краю, он и так поймет, что: или он уйдет – или ты прыгнешь… И фигура замирает у края кровати. Боязливо топчется, а потом осторожно садится, не сводя взгляд с моей спины… Но эта дистанция самая оптимальная. Как бы сильно он ни хотел меня коснуться, серая вата облаков примет меня в свои объятия раньше, чем он успеет на это решиться… Я упаду раньше и всепоглощающая ненависть придаст мне ускорения…
Сумерки набирают цвет, темнея. «Скоропортящийся продукт», я бы назвал, но ночи не будет, так что тьма потеряла срок годности. Время сидит рядом. Оно тоже сморит на меня, и я поддаюсь его гипнозу, перестав замечать все вокруг. Тишина закладывает уши, вырывается в окно и продолжает буйствовать на свободе. А меня клонит в сон… Я закрываю глаза и устраиваюсь поудобнее. Пусть… Рано или поздно это произойдет… Даже если он не успеет… А он наверняка не успеет, потому что я проваливаюсь в дрему все глубже и глубже. Наблюдая, как под веками шевелится все та же серая вата облаков… Тишина… И хочется, чтобы она не кончалась…
Я засыпаю. Ветер ласкает мое тело, и в какой-то момент я перестаю ощущать что-либо под собой… Пространство принимает меня в свои объятия, и я растворяюсь в нем… Таю тенью, ушедшего в окно, ангела и думаю, что, наверное, захочу с ним встретиться. Он красивый, и я хочу рассмотреть поближе его крылья… Хочу себе такие же…
Сон резко обрывается грубыми прикосновениями чьих-то рук к моим плечам, и я невольно открываю глаза. Он лихорадочно тащит меня с окна, не замечая, что причиняет мне боль. Но я ее тоже не замечаю. Я слышу его рваное со всхлипами дыхание, когда он пытается прижать меня к себе. Но черная злость не позволит этого. У нее на меня монополия. Она отталкивает, отзываясь в нем паническим страхом. И, подчиняясь им обоим, отстраняясь от моего тела, он заглядывает мне в глаза… Но не видит ничего, кроме моих пустоты и боли. Зато я вижу этот его злой страх, и мне хочется смеяться над ним. Смеяться и проклинать его за то, что он стащил меня с подоконника. Просто за то, что он прикоснулся ко мне… Страх берет над ним верх, и я вижу, как он замахивается на меня рукой… Тишина рвется на куски от звонкой пощечины. Она разбивается на осколки и падает на пол… И как будто прорывает плотину… Звуки обрушиваются на меня лавиной и чуть не сбивают с ног, оглушая своей какофонией. Голова дергается в сторону, и фарфор моей маски добавляет мусора на полу, сыплясь горячими кусочками вниз. Щека полыхает огнем, и мое сердце тут же вспыхивает вместе с ней. Кровь вскипает, испаряется, расползаясь по венам. И возвращается в сердце черной золой… Ненависть слепит глаза и обуревает сознание. И он не видит моего движения. Я медленно распрямляю спину… И резким движением головой разбиваю ему нос. Начинает капать кровь… Но кто сказал, что я позволю ему безнаказанно прикасаться ко мне? Никогда! Слышишь? Никогда не смей трогать меня!... Но он и не думает останавливаться… Он тупой, и мне с этим уже ничего не поделать… Кровь стекает на подбородок и пачкает нашу одежду. А он хватает меня в охапку и прижимает к себе с такой силой, что я слышу, как хрустят кости и сердце останавливается вновь… И ему действительно все равно, что я теперь могу убить его за это… Или умереть сам… Его рваные всхлипы все еще оглушают меня, и от них начинает тошнить. Между ними проскальзывают нелепые просьбы о прощении и дорожки от слез. Мне становится еще хуже, и я не выдерживаю всего этого… Боль и ненависть сплетаются черно-белым узором и становятся нестерпимыми… Я переступаю с ноги на ногу. Он тяжелый, но это пелена перед глазами лишает меня всякой опоры, и я начинаю медленно оседать на пол… Где-то на краю сознания бьется мысль, что так не должно быть, но я не успеваю за нее зацепиться – он хватает меня на руки и тащит в постель… Только этого не хватало… Он продолжает неистово меня обнимать, и его горький шепот опаляет дыханием мою шею… И это последняя капля. Фарфор маски отторгает последние свои осколки, заполняясь по трещинам моими холодными слезами. Меня прорывает. Опять и опять… Тяжелый кашель душит, и мне кажется, что я был опрометчив в количестве сигарет… А он прижимает меня к себе еще теснее, слыша мой плач… Но это не дает тебе права… Это не прощение… Это не… Я не успеваю отодвинуться хоть на чуть-чуть. Его губы находят мои, и я тону в новой волне ненависти, злобы, боли и отчаяния… Так не должно быть! Но это есть… Волна накрывает, подчиняет и безжалостно топит меня в себе. Я перестаю дышать… Я задыхаюсь… Я не могу шевелиться… И я сейчас умру…
Я не могу ничего изменить. В распахнутое окно все также рвется ветер, холодными прикосновениями лаская меня и его. Смятая простыня валяется в ногах… И я вспоминаю о сигарете. Сейчас только ее бледное призрачное пламя может меня согреть… Я не знаю, сколько прошло времени, но сумерки по углам начинают терять цвет в обратном направлении… Медленно светает, и я подношу руку к лицу, щурясь на не существующий солнечный свет. За окном все те же облака…
Я осторожно поднимаюсь с постели, стараясь его не разбудить. Даже во сне его хватка не ослабла, и я потираю синяки на плечах – под ветром неожиданно становится зябко… Его волосы разметались на подушке, руки невольно прижаты к груди и тень боли не отпускает черты лица… Я подумываю закрыть окно, но с вуалью штор не так-то легко справиться. Она привыкла к свободе, которую ей подарил ветер, и я оставляю попытки… Пусть радуется. Хотя бы еще недолго…
Я взбираюсь на подоконник и курю одну за одной. Серый дым рвется лепестками и тает в пространство… До сих пор трудно дышать, и я безнадежно облизываю опухшие от поцелуев губы… Сердце медленно стучит в груди, успокаиваясь… А я смотрю в рассветное небо… Не хочется ни о чем думать. Да это и не то, что стоит сейчас делать…. Я вспоминаю, что где-то была еще одна бутылка водки, разворачиваюсь в комнату, чтобы слезть и только тут замечаю седые перья на полу… Он оставил их мне… Их прах навсегда застыл в холодных половицах. Застрял между досками горькими воспоминаниями моей боли…
И я остаюсь на окне. Медленно курю, вспоминая ушедшего ангела. Ему должно быть хорошо на свободе… Я курю… А ветер продолжает рвать лепестки дыма сигарет и развлекаться с вуаль штор… Паскудник… Но только он один сможет простить и принять нас в свои объятия… Я просто буду ждать, когда он захочет сделать это…

@темы: Мои фики