"Мадам Камфри держалась молодцом, хотя и за косяк двери".(с)
читать дальшеСегодня ночью ко мне приходил мой Бог... Он окутал все душной темнотой. Наполнил ее тусклым, теплым, мелким бисером дождя и растаял в мокрой траве... Он медленно опускался на темные кроны деревьев и тихо плакал вместе с дождем. Чуть слышно стонал во влажной духоте ночи. Тихий-тихий плач, неслышный никому... Даже для него, он - лишь легкий шорох дождя по мокрым крышам. Тихий, тихий плач, исполненный боли рождающейся ночи. Он спустился с блеклого, тусклого неба, поддернутого серой пеленой смерти. Среди темных, ватных туч... словно падший ангел с небес в последнем полете на грешную землю. Словно последним пристанищем для него была эта необычная ночь... И время для него застыло на целую вечность. Вечность, которая рождалась и умирала вместе с этой ночью, наступая и растворяясь вместе с рассветом. Но рассвет еще далеко. И вечность остановилась... Застыла вместе с уснувшими деревьями. Тихо, тихо опустилась на сырую, черную землю и расплакалась вместе с дождем с этого далекого, непреклонного и такого низкого, неба... Такого низкого, что тучи застревают в упругих, черных венах проводов. Словно тело, кожа и плоть, оно обволакивало эти струны... И они умирали в этой грязно-серой вате. Тихо и где-то бесполезно далеко, стонал ветер. Ночь опять умирала, и ветру было невыносимо больно... где-то в душе. Бог тихо опускался и еще не знал ее, этой боли. Он тихо падал вместе с дождем. Убаюкивал и усыплял все звуки бессмысленного мира. Неслышно ступая по мокрой траве, он и сам растворялся в этом мире, который стал уже им самим. Им одним в бессмысленной схватке с ночью... Мелкие, теплые бусинки щекотали его тело. Тихо и с непонятной дрожью, он принимал эту ласку. Позволял теплым каплям излечивать раны, нанесенные безжалостным светом заходящего солнца... Заходящего где-то далеко, за непробиваемой тугой ватой непоколебимого покрова облаков... Но от этого не менее жестокий и опаляющий свет разрезал на куски, наносил глубокие раны и вскрывал старые шрамы, рассыпая по ним мелкую, острую соль дождя. Дарящего нестерпимую, но от этого не менее сладкую, боль... Вместе с ветром, Бог неслышно что-то шептал уснувшим деревьям и домам. Мягкими, успокаивающими движениями залечивал раны, обожженных (как и он сам) солнцем, камней... Медленным, пушистым, прохладным одеялом ложился на гладь вод уснувших прудов... Тихо скользил по стеклам черных, уснувших окон, склеивая, заполняя их трещины своим телом... Медленно, обезоруживающе касался старого дерева досок. Бог опускался на города и пустыни, исцеляя собой все, что было ранено днем. Но никто не мог подарить покоя ему... Кроме тихих, усталых капель дождя и безжизненных движений теплого застывшего ветра. Он слышал, как его мир рушится от боли, стонет и плачет, но ничего не мог уже сделать. Он умирал вместе с ним... И в то же время перерождался вместе с ночью. И он молил вечность, чтобы она никогда не кончалась... Хотя бы на один короткий, но вместе с тем, бесконечно-долгий миг этой холодной, мраморной ночи. Чтобы хоть раз вздохнуть свободно вместе со встречным ветром, чтобы вдоволь расплакаться и выпустить свою боль на свободу вместе с дождем. Чтобы вместе с ним рассыпаться каплями крови по застывшей земле. Чтобы вместе с ветром унести свое горе в безрассветное небо. Распылить его по всему своему миру, чтобы хоть немного облегчить, заглушить свою боль на рассвете. Чтобы улететь в него и погибнуть... Чтобы, хотя бы, до него дожить... Скользить по темным, каменным ступеням бестелесным призраком. Забирать чужие мечты и надежды. Забираться в чужие души и плакать вместе с ними о потерянном небе. Невидимой, сизой дымкой от сигарет растворяться и таять в замершем воздухе. Замершем в предчувствии смерти... Легкой музыкой ветра скользить по застывшему миру... Тихо, без всхлипов, тонуть в наступающей ночи. Теряться в мутных, серых стенах и потолке безмолвного неба. Молчавшего в невыразимой печали о смерти Бога... Плачущего, растерянного, как ребенок, шагающего по безмолвным владениям ночи. Последним пристанищем в каплях кровавой росы... В бессмысленном, безнадежном, густом тумане. Как зверь, живущий одними инстинктами в лесу уснувших городов. Как мертвый призрак человека, живущего одной душой и сердцем в пустыне людской толпы... Слишком много от живого, еще оставшегося... Слишком много от мертвого, уже приобретенного... Спокойствие и безутешная безысходность, но вместе с тем и горячая боль и любовь... С отчаянной злобой и холодной жестокостью убивать и возрождать этот мир красоты и ненависти. Свой мир... Путаться, теряться в бесконечных, но безутешных потоках воздуха. Задыхаться и тонуть в струях дождя... Агония, которая будет длиться целую вечность этой холодной, промозглой ночи. И имя этому Богу, Сумрак...
@темы: Моя депра II